Внутренне Джейсон был готов к тому, что Айви оттолкнет или даже ударит его. Он был готов встретиться с её возмущенным, рассерженным взглядом, как бы говорящем ему: «Ах, чтоб тебя, Джейсон, опять ты за старое!». И он готов был уйти, оставив Айви, и навсегда закрыть для себя двери в соседский дом, чтобы откликаться на её зов только в самых крайних случаях, вроде того, что произошёл сегодня, если девочка после такого вообще ещё хоть когда-нибудь к нему обратиться. И он никак не ожидал, что её губы дрогнут, несмело открываясь навстречу, и что Айви с такой охотой ответит на его поцелуй.
Её пальцы легли ему на шею, и Джей инстинктивно подался вперёд. Ладонь опустилась ей на талию — ему хотелось почувствовать Айви как можно ближе, он скучал по её запаху и её прикосновениям, и хотя прекрасно понимал, что переходить грань теперь нельзя ни в коем случае, слишком хорошо помнил, от чего отказывается.
— Да, я знаю, — выдохнул он в ответ на слова Айви, когда девочка отстранилась, и осоловело посмотрел на неё. — У меня плохо выходит говорить об этом...
Это была правда, и всякий раз, когда Джейсон пытался что-то ей объяснить, всё становилось только хуже: как будто попытка облечь в слова то, что он чувствовал, не просто обесценивала это, но и низводила до чего-то совсем уж постыдного. К словам мгновенно приклеивались обстоятельства, ни одно из которых, говоря откровенно, не играло Джейсону на руку и никак не оправдывало его чувств к несовершеннолетней девочке. Появлялись сотни «но» и «если», не имеющих, в сущности, никакого значения, но отчего-то неминуемо навязывающих чувство вины, так, словно все и всё вокруг уже его осуждали. Джей даже не мог толком выразить своё отношение к Айви, остро ощущая только болезненную привязанность к ней и совершенно физические желания, странно граничащие с потребностью опекать и защищать девочку, поэтому разговоры на эту тему лучше было не заводить — Вульф начинал бояться самого себя, даже когда просто думал об этом. Единственное, что он твёрдо решил, и в чем уже не раз себе поклялся — он никогда не обидит Айви, что бы в конечном итоге ни произошло между ними.
Джейсон не помнил, когда в последний раз целовался вот так, под старый ужастик на скрипучем диване — наверное, ещё в школе, но он бы не ответил наверняка. Поцелуи становились глубже и настойчивее, и он чувствовал, как тело уже просит большего, прижимал девочку крепче, то и дело позволяя своей ладони легонько скользнуть под кофту, чтобы погладить спину, или покрепче сжать бедро — Джей чувствовал в теле дрожь и нарочно держался на грани. Айви не должна была его бояться, он хотел, чтобы девочка доверяла ему.
Губы скользули по её подбородку вниз, Джейсон запустил пальцы в волосы Айви и теперь целовал её в шею, всякий раз едва ли не считая до десяти, чтобы наверняка сдержаться и не дать волю рукам.
— Останусь, — хрипло проговорил он, с усилием оторвавшись от девочки, и неловким движением убрал за ухо её растрепавшиеся волосы; Джей с трудом восстановил дыхание и всё-таки немного отстранился от Айви — иначе он просто не сумел бы взять себя в руки. — Пожалуйста, дай мне... стакан воды.
Эту ночь они провели вместе, разложив в гостиной старый диван и посмотрев до утра ещё две части «Кошмара на улице Вязов». Потом Айви уснула, свернувшись клубком где-то под боком Джейсона, а он так ни разу и не сомкнул глаз, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы случайно не разбудить девочку.

- Я? — в ответ на издёвку девочки Джейсон ехидно хмыкнул, демонстративно изгибая перебитую шрамом левую бровь. — Боюсь, конечно. Остаётся только надеяться, что ты меня в обиду не дашь.
Он усмехнулся и присел на корточки, сняв перчатки, чтобы перевязать шнурок, когда почувствовал, как в спину, вернее, в рюкзак на ней, прилетел плотно скатанный снежный комок. Джей уже слышал, как Айви торопится отбежать в сторону, поскрипывая подошвами по свежему насту, заигрывая с ним и явно ожидая ответного броска, и тоже набрал пригоршню снега, чувствуя, как холод бодрит, обжигая ладони.
— Ах ты!.. — он выпрямился, скатывая снежок побольше, и направился к девочке, неспешно переходя на бег. — Ну, держись!

С тех пор, как Берт вернулся из больницы, Джейсон нечасто бывал у Паунсеттов. До выхода соседа на работу было ещё далеко, и он почти всё время находился дома, а поводы, чтобы заходить не просто так, у Вульфа закончились буквально на втором «Ну что, сосед, как здоровье?». Нельзя сказать, чтобы он как-то особенно шифровался от Берта: редко выходя из дома, тот, скорее всего, не знал о том, что его дочь и Джейсона соседи уже успели поженить и развести не по одному разу, со всеми самыми сочными, — и увы, в действительности отсутствующими подробностями, — но некоторую неловкость перед ним Вульф всё-таки ощущал. Но не смотря на все обстоятельства, Джейсон почему-то чувствовал себя теперь гораздо свободнее в отношении Айви.
Постепенно расходящиеся по городу слухи долетали до него издалека — говорить что-то в лицо мужчине желающих не находилось, а взгляды и театральный шепот раздражали Джея не больше, чем сонная осенняя муха. Конечно, ничего лишнего на людях они с Айви себе не позволяли, но и нарочно идти по разным сторонам улицы уже смысла не было, и только перед сыном Вульф всё ещё чувствовал некоторую неловкость: ведь они с Айви вместе учились а школе, и Джейсон опасался, не скажется ли всё происходящее на положении самого парнишки. А это было для него куда более значимо, чем мнение вечно судачащих обо всем на свете болтунов Эшбёрна.
И всё же липкие сплетни, всё активнее расползающиеся по городским улицам, никак не повлияли на решение Вульфа. В этот раз Джейсон совершенно осознанно вышел за рамки, и пока ещё не мог точно решить для себя, совершил ли он ошибку, поддавшись собственным желаниям, или это нормально — просто поступить по-своему. И Айви, оставшаяся рядом с ним без оглядки на чужое мнение, одним своим присутствием вселяла уверенность: даже просто взгляда в её сторону хватало, чтобы Джей мысленно сказал себе: «А, чёрт, ведь оно того стоит».
Её предложение прогуляться в лес Джейсон поддержал с большой охотой — и как возможность побыть вдвоём, и просто потому, что Айви была совершенно права: он редко когда выбирался куда-нибудь просто так, без дела. Ночь в охотничьей хижине была этаким приветом из детства: у его отца тоже была когда-то такая заимка, и они частенько выбирались в лес на несколько дней — Джейсон учился стрелять, да и сама жизнь в лесной хижине, где не было привычных городских удобств, а ужин нужно было добыть и приготовить самостоятельно, казалась мальчишке настоящим приключением. Сейчас у него не было ружья, да и формат встречи не предполагал охоты, поэтому мясо и овощи на ужин Джей закупил заранее, но от возможности приготовить всё это на огне отказываться не собирался. Да и может ли что-то быть восхитительнее ночного леса?

Джейсон догнал Айви, бросая очередной снежок, и когда девочка обернулась, собираясь ответить, схватил её покрепче, утаскивая за собой в снег. Они убежали довольно далеко в лес, и разгоряченный бегом, Джейсон от души рассмеялся, лёжа в снегу и глядя в небо, раскинувшее свой черный купол над макушками высоких сосен. Он видел пар от собственного дыхания в морозной ночи, видел яркие искры звёзд и усевшуюся на него Айви, и думал о том, что вот это, наверное, и есть та самая свобода, которой так ему не хватало и за которую сейчас почему-то совсем не было стыдно.
— Хорошо, правда? — он посмотрел на улыбающуюся ему Айви и слегка приподнялся на локтях — лежать спиной на полном рюкзаке было не очень удобно. — Надеюсь, других таких сумасшедших, как мы, в этом лесу не найдётся, — Джейсон подался вперёд, одной рукой приобняв девочку, и с удовольствием поцеловал в горячие губы; где-то в кронах над головой ухнул филин, и Вульф многозначительно поднял палец вверх. — Слышала? Нам рады.

Джейсон поднялся с земли, отряхивая штаны и поправляя рюкзак за плечами, когда что-то метнулось в ветвях над головой, сбрасывая с еловой лапы охапку влажного снега. Вульф не увидел, что именно, но судя по тому, что в тот же момент где-то под ногами нырнула в снег и без следа скрылась крошечная серая мышь, решил, что это всё тот же филин. Наступало время ночной охоты, и Джейсон хорошо помнил, как отец учил его слушать и видеть лес, чтобы замечать даже самых пугливых и скрытных животных. Никто в лесу не останется незамеченным — верное правило, усвоенное им ещё в детстве: хруст ломающейся ветки, шелест листвы, след на снегу или влажной земле — что-то наверняка выдаст незваного гостя или лесного жителя, нужно только уметь смотреть и слушать. И теперь, идя вслед за Айви, целенаправленно двигающейся куда-то в самую чашу, Джей будто весь обратился в слух, стараясь не пропустить ни единого шороха. Лес всегда полон жизни, но сейчас он очень рассчитывал не встретить здесь никого, кто ходит на двух ногах.
Охотничий домик уже замаячил где-то впереди, и Джейсон не удержался от молчаливой улыбки: хижина была очень похожа на ту, где в детстве он так любил оставаться с отцом. А может быть, это стремящееся к узнаванию сознание само подтасовало карты, ловко приукрашивая воспоминания — Джейсон не знал, но одного только взгляда на слегка покосившийся, но ещё вполне крепкий домик, хватило, чтобы где-то под рёбрами сладко защемило. Место было прекрасное: с одной стороны, в доступности целый лес, с другой, посторонний человек едва ли найдёт избушку, если хотя бы примерно не знает, где искать — Вульфу показалось даже, что и сама Айви шла сюда почти наугад. Он осмотрелся, пока девочка доставала ключ, подмечая по левую сторону от домишки небольшой холм, а чуть правее овраг, не понятно, насколько глубокий, но довольно длинный — прекрасные места для засидки на кабана или оленя. Джейсон с тоской подумал о том, что не охотился с юности, и с удовольствием снова взял бы в руки ружьё, даже не смотря на то, что зрение теперь наверняка подведёт его — целиться левым глазом он бы уже не смог. И всё же он многое отдал бы, чтобы снова ощутить охотничий азарт, не ради убийства, но ради добычи — прошло почти двадцать лет, а Вульф по-прежнему отлично помнил, что это за чувство.
Дверь со скрипом открылась, впуская гостей во мрак и сырость, и когда яркий пучок фонарного света скользнул по полу и стенам, освещая хижину изнутри, Джейсон даже присвистнул, снимая со спины рюкзак и осматривая помещение.
— Ого, вот это хоромы.
Все-таки он ошибся: сейчас, находясь внутри домика, мужчина отчётливо понимал, что он значительно больше охотничьей избушки его отца. Никакого особенного интерьера здесь, конечно же, не было, должно быть, хозяева нечасто бывали здесь, но сруб был сколочен на совесть, а каменная печь у стены вселяла надежды на тёплую ночь. Джейсон взял из рук Айви одну из тускло светящихся ламп и поставил на стол перед окном. Света было не слишком много, но именно полумрак, царящий сейчас в охотничьей хижине, и создавал то самое необыкновенное ощущение уюта и уединения, которого Вульф не испытывал уже очень давно. Оставалось только натопить печь.
— Давай я займусь мусором и дровами, а ты похозяйничай в рюкзаке — идёт? — он поставил рюкзак на стул, ища глазами что-нибудь, чем можно было бы подмести пол. — Я взял вино и специи, можем даже сварить глинтвейн.
В углу у двери нашлась метла, и Джейсон поспешил убрать из хижины мусор. Под навесом рядом с крыльцом обнаружилось некоторое количество дров, что вместе с ветками, срезанными Джеем с поваленного у оврага старого дерева, вполне подошло для растопки. Он уселся на корточки, глядя на то, как разгорается понемногу в печи несмелое пламя, и протянул к огню открытую ладонь, наслаждаясь живым теплом.
— У отца была такая хижина. Давным-давно, — Джей улыбнулся и обернулся к Айви. — Мы часто оставались в ней на пару дней, или даже на неделю. Я всегда так этого ждал, — он поднялся, убедившись, что огонь в печи горит вполне уверенно, и подошёл к девочке, обнимая её со спины за плечи. — Мне нравилось жить в лесу. Здесь всё как-то... По-настоящему, что ли, — Джей улыбнулся и поцеловал Айви в шею. — Ты говорила, это хижина твоих знакомых, но здесь, похоже, давненько никого не было. Они больше не живут в Эшбёрне?

Айви высвободилась из кольца его рук — вроде бы не нарочно и как будто даже вынужденно, но Джей заметил перемену в голосе, резкие нотки и желание девочки отстраниться. Ей снова было некомфортно рядом с ним, и Вульфу оставалось только гадать, что не так он сделал на этот раз: слишком навязчиво обнял, или спросил что-то лишнее? Это было не в первый раз, когда Айви, как ёж ощетинилась иголками, когда Джейсон позволял себе что-то подобное, и всякий раз это ставило его в тупик. Он допускал, что открытая ласка с его стороны попросту пугает девочку, и всё же бывали моменты, когда она принимала её с большой охотой, допускал, что откровенничать она не привыкла, но отторжение вызывали не только вопросы о прошлом, но и многие разговоры о будущем и настоящем. Иногда у Вульфа создавалось впечатление, что Айви просто неприятно быть рядом с ним, а все попытки сближения — ничто иное, как искреннее желание убедить саму себя в том, что все эти мытарства были не зря. Думать об этом было тяжело, и всё же Джейсон не хотел бы неволить девочку, и досаждать ей своим вниманием тоже не хотел.
Он набрал в ведро снега и поставил у печки — вода действительно не будет лишней. Посуды в хижине было предостаточно, и Джейсон выбрал под глинтвейн небольшую кастрюлю с прозрачной крышкой. Айви возвращалась в дом с чайником в руках, а Вульф как раз собирался выйти, чтобы организовать место для костра, и они неловко столкнулись в дверях. Теперь был черёд Джейсона отводить взгляд — если девочка и правда подсознательно хотела дистанцироваться от него, давить с его стороны было бы просто не порядочно.
— Я думал, мы посидим на улице, у костра, — он пожал плечами, глядя на Айви и на мокрый от снега чайник в её руках. — А глинтвейн я поставлю в доме. Печь расходится быстро, спать будет совсем тепло.
Он не очень понимал, как они вообще должны провести эту ночь, если девочка уже сейчас отталкивает его, и от этого «спать» стало как-то совсем уж не по себе. Вопрос крутился на языке — «что не так, Айви?», но Джейсон не решался его задать. В конце концов, может быть, он сам просто додумывает то, чего нет, и все эти смены настроения вполне рядовое явление, в котором не стоит уж слишком активно искать скрытые смыслы. Может быть, Айви просто непривычно, всё-таки их отношения стандартными не назовешь.
Он быстро развёл костёр перед домом, и горячее пламя заплясало на сложенных колодцем дровах и сухих еловых ветках, озорно потрескивая и то и дело выбрасывая снопы ярких искр в густой сумрак февральской ночи. Небо было ясным, звезды мерцали, как булавочные головки, и молодой острый месяц бледнел за сетью тонких облаков. Здесь, посреди пустого леса, казалось, что зима вовсе не собирается сдавать позиции: снег поскрипывал под ногами, дыхание паром расходилось в морозном воздухе, и удержаться от желания ещё хоть на шаг приблизиться к костру, было практически невозможно. Джейсон подтащил поближе к огню простенькую скамейку, стоявшую у крыльца, и расстелил на ней шерстяной плед, специально взятый из дома.
Айви вышла на улицу, неся готовое к жарке мясо, и Джей принял из её рук поднос, осторожно останавливая девочку. Слова щекотали нёбо, так и просясь на волю, и Джейсон, уже понимая, что не сможет смолчать, решил, наконец, озвучить то единственное, что так бессовестно портило эту прекрасную ночь вдали от дома.
— Айви, ты не доверяешь мне, — он не спрашивал — это звучало вполне утвердительно, но в голосе не было ни обиды, ни раздражения. — И то, что мы сейчас здесь одни, ничего не меняет: ты не готова довериться мне, — Джей качнул головой, глядя на Айви. — Я не прошу тебя откровенничать со мной, извини, если спрашиваю лишнее. Вопросы и ответы обычно не мой конек, если честно, — он грустно усмехнулся. — И я уж точно совсем не мастер сложных рассуждений, я просто вижу, что что-то не так. И я хочу знать, что.

Айви предложила ему присесть рядом, и Джей опустился на скамейку, молча кивнув, внимательно вслушиваясь в каждое слово девочки. Он, кажется, понимал, что она имела в виду, во всяком случае, надеялся, что понимает. Её слова объясняли многое из того, что Вульф скорее чувствовал, чем осознавал: Айви чувствовала себя брошенной почти всю свою жизнь, и странно было бы, даже поддавшись эмоциям, вот так просто вывернуться наизнанку перед другим человеком. Как котёнок, однажды получивший по носу, с опаской смотрит на протянутое угощение, так и девочка сторонилась проявленной заботы, боясь очередного предательства. А Джей, хоть и старался проявить себя, похоже, не казался ей достаточно надёжной опорой.
Что-то из сказанного прозвучало даже обидно, и Джейсон едва сдержался, чтобы не сказать что-то вроде «но ты же совсем меня не знаешь», когда понял вдруг, что именно так оно и было на самом деле — Айви, и без того не избалованная, как видно, искренностью и заботой по отношению к себе, действительно практически не знала Джейсона. Приезжий, почему-то обосновавшийся именно в Эшбёрне, не имея здесь ни родственников, ни друзей, живущий с сыном — кроме этого девочка знала только то, что когда-то в школе он играл в футбол, и что у него была младшая сестра, с которой, похоже, что-то случилось. Конечно, за время их знакомства, Айви могла многое узнать о его характере или привычках, но прошлое Вульфа, всегда являющееся началом начал и хранящее причины многих поступков, до сих пор оставалось для неё тайной, а как доверять человеку, о котором ничего не знаешь?
— Нет, я не буду спрашивать, — Джейсон покачал головой. — Не хочу заставлять тебя говорить о чем-то, что тебе не приятно.
Как бы ни казалось со стороны, Джейсон и Айви были очень похожи, и многое из воспоминаний Вульфа тоже не годилось для беседы у костра. Только дело было не в том, что Джей боялся довериться Айви, — он слишком долгое время был предоставлен самому себе и готов был рискнуть ещё одним разочарованием, чтобы хотя бы вспомнить, каково это, быть с кем-то рядом, — скорее уж в том, что сама девочка едва ли спокойно воспримет его откровения. Каждому человеку есть, что скрывать, у каждого есть дурные воспоминания и то, чем мы не гордимся, но то, о чем предпочитал молчать Джейсон, пользуясь тем фактом, что в Эшбёрне о нём ничего не было известно, с большой вероятностью напугало бы Айви. О таком не рассказывают просто за обедом или посреди прогулки: знаешь, я был на десять лет осуждён за соучастие в убийстве. Вульф прекрасно понимал, что рано или поздно девочка узнает об этом, ведь шило в мешке не утаишь, и тогда это точно будет выглядеть, как обман, а обмана Айви ему не простит. Но и рассказать ей об этом вот так просто, без повода... Какой вообще повод можно считать подходящим, чтобы рассказывать о таком?
— Я понял тебя, — уже увереннее сказал Джейсон, глядя на девочку. — Мы с тобой оба, похоже, не слишком преуспели в отношениях с людьми, — он улыбнулся и подкинул в огонь небольшую ветку; пламя охотно объяло добычу, выплюнув в ночь очередную порцию ярких искр, и на секунду костёр будто бы стал немного выше. — Я не помню, чтобы мне когда-то случалось с кем-то вот так...
Окончание фразы так и осталось где-то на кончике языка. Джейсон привычно нахмурился, потирая бровь, понимая, что слова опять отказываются слушаться его и опять прозвучат совсем не так, как ему бы хотелось. Они с Айви были как два калеки, один из которых привык обороняться всю жизнь, ожидая очередного удара исподтишка, а второй всё пытался скрыть собственную увечность, надеясь, что тогда первый скорее ему доверится. Да, они были даже слишком похожи, может быть, поэтому их и тянуло друг к другу.
— Я думаю, мы научимся, — наконец сказал он мягче и легонько коснулся своим плечом плеча девочки; ему хотелось обнять Айви, но он, похоже, и так уже слишком бесцеремонно растормошил её вопросом про хижину — этот мальчик, уехавший из города, чьим родителям принадлежит охотничий домик, похоже, действительно многое значил для неё. — Просто не бойся сказать мне, что не готова — говорить о чём-то, или что-то ещё... Не отталкивай — просто скажи.

Айви встала перед ним спиной к огню, и её глаза, казавшиеся сейчас почти черными, как два колодца, приблизились, так что Джею на секунду показалось, что от этой глубины у него вот-вот закружится голова. В словах девочки было больше правды, чем ему бы хотелось, но он только молча кивнул: Айви была права — ему стоило, наконец, себя отпустить. Он вдруг подумал, что они, возможно, именно за этим и пришли сюда, в лес — открыться и освободить себя, ведь перед ликом ночи все тревоги дня теряют свою силу. Её губы на морозе показались обжигающе горячими, и когда Айви отстранилась, Джей на секунду задержал её, беря за руку, и молча улыбнулся, внимательно посмотрев на неё ещё раз — такая она была красивая.
И правда, за разговором они оба забыли о еде, и Джейсон поспешил снять с огня слегка подгоревшее мясо — ничего критичного, только слегка опаленная корочка и запаха чуть больше, чем могло бы быть, а в остальном выглядело вполне аппетитно. Пока Айви спасала остатки глинтвейна, Вульф ещё сидел какое-то время один, молча вглядываясь куда-то в строй чернеющих стволов огромных деревьев, казавшихся теперь немыми стражами, прятавшими за своими спинами нечто слишком особенное и слишком страшное для этого мира. Ночь была полна звука, жизни, и Джейсону показалось, что он с огромной радостью остался бы здесь навсегда — здесь и сейчас, в этом самом моменте.
Айви, наконец, вернулась, и Джей скептически взглянул на опустевшую наполовину кастрюлю — было жаль, что упустили, но одуряющий запах вина и специй бодрил, а того, что осталось, вполне должно было хватить на пробу им обоим. Он разлил глинтвейн по кружкам прямо из кастрюли, через край, и протянул Айви полагающуюся ей порцию.
— Обычно — с удовольствием, — Джейсон улыбнулся в ответ, принюхиваясь к коричному запаху и чувствуя, как нагревшаяся от содержимого кружка приятно обжигает ладони. — Не ожидай чего-то уж слишком особенного — просто горячее вино со специями, но для зимних посиделок у костра, по-моему, самое то.
Джей сделал глоток, чувствуя, как тепло разливается по горлу, опускаясь вниз, и как расходится внутри приятной волной — было вкусно. Он протянул девочке мясо, выбирая кусок посочнее, и легонько стукнулся краем своей кружки о кружку Айви.
— Приятного аппетита, — улыбнулся он. — И спасибо, что вытащила меня сюда. Это и правда прекрасное место.
Было хорошо, тепло снаружи от костра и от глинтвейна — внутри, тихая морозная ночь, ясное небо. Джейсон вдруг заметил краем глаза какое-то движение справа от них и, присмотревшись, разглядел птицу на нижней ветке стоящего неподалеку дерева. Некрупный, должно быть, совсем молодой ворон любопытно поглядывал на ночных гостей сверкающими бусинками внимательных глаз. Похоже, что его привлек запах еды, но подбираться ближе он не спешил, предпочитая наблюдать издалека, ожидая, когда люди уйдут, и ему представится возможность полакомиться остатками их позднего ужина.
— Смотри, — Джейсон кивнул в сторону ворона, показывая его Айви. — У нас гости.
Мужчина ловко срезал ножом небольшой край истекающего соком куска и бросил в сторону дерева, где сидела птица. Ворон заинтересованно повернул голову, отблески костра сверкнули искрой в черных глазах. Он неуверенно повел крылом, переминаясь и раскачивая лапами низкую ветку, как будто раздумывая, стоит ли вообще принимать подачку от человека, но так и не совладал с собой и все-таки тяжело взлетел, спускаясь на снег. Он забавно поковылял к костру, явно опасаясь подходить слишком близко, и неловко вытянул шею, стараясь дотянуться до заветного куска. Не без труда заполучив добычу, птица поспешно и неуклюже заковыляла обратно в тень, где, демонстративно повернувшись спиной к сидевшим у огня Джею и Айви, принялась расклевывать свой трофей.

Ворон с поспешной жадностью уплетал свою случайную добычу, то и дело неловко оборачиваясь, словно уже готовился оборонять её, если человек вдруг передумает и решит отобрать. Он бы, наверное, и вовсе унёс мясо куда-нибудь подальше в лес, прочь от глаз чужаков, которым, конечно, веры не было, но смутная надежда на второй кусок ещё теплилась в птичьем сердце, и ворон не спешил покидать поляну перед хижиной, где ему так повезло без труда подкрепиться.
А Джейсон краем глаза смотрел на Айви, с не меньшей жадностью вцепившуюся в собственный кусок, и размышлял о том, что девочка, если бы могла, тоже, наверное, закрыла бы добычу большими крыльями, опасаясь, что кому-нибудь придёт в голову её отнять. Она наедалась как будто бы впрок, хотя и видно было, что ела с удовольствием, и Джей невольно сравнивал её с собой, или с сыном: сам он в юности никогда не отказывался от еды, что готовили родители, но воспринимал её наличие как должное, а сын его и вовсе мог предпочесть домашнему обеду посиделки в кафе — Джейсон не помнил, чтобы ему приходилось ограничивать паренька в этом плане. С Айви дело обстояло совершенно иначе, сытный мясной ужин, похоже, был для неё настоящей редкостью, и Вульф с удовольствием подкладывал девочке ещё добавки — пусть наедается досыта.
Айви расхохоталась, толкая его в плечо, и ворон, теперь смотрящий на людей откуда-то из-под дерева, тревожно отпрыгнул на несколько шагов — девичий смех звучал чуждо в ночном лесу, и сама тишина, встревоженная этим звуком, кажется, зазвенела, прячась от неожиданности где-то на макушках высоких елей. Джей усмехнулся — она издевалась над ним, по-свойски шутя, и это, наверное, значило, что Айви наконец расслабилась рядом с ним. Может быть, в этом был виноват глинтвейн, а может быть, эта тихая ясная ночь — не всё ли равно? Она смеялась, и Джейсон засмеялся вместе с ней.
— Нет, пение — не самая сильная моя сторона, — он допил глинтвейн и поставил кружку на снег. — Но с филином, может быть, и получится...
Он сложил ладони пригоршнями, вкладывая одну в другую так, чтобы большие пальцы легли параллельно друг другу и, поднеся ко рту, несколько раз дунул в щель между пальцами, с усилием выпуская воздух из лёгких. Поначалу звук был больше похож на глухой вздох, Джей качнул головой — неужели разучился? Он снова поднёс ладони ко рту, сложив их немного плотнее, и повторил фокус. На этот раз имитация удалась: глухой ухающий звук раздался сперва довольно тихо, а потом всё громче и громче, как будто ночная птица встревоженно кричала в ночной тишине. Откуда-то из чащи эхом послышался ответ — немного ниже и глуше, и Джейсон заулыбался, поглядывая на Айви.
— Белоснежка умела так? — он многозначительно изогнул бровь. — В домике с семью гномами я, конечно, не жил, но отец частенько брал меня с собой на охоту и учил не только слушать лес, но и разговаривать с ним, относиться к нему с уважением. Охота это ведь не только стрельба, хотя, когда я был пацаном, эта часть мне, конечно, особенно нравилась.
Джейсон усмехнулся, вспоминая их с отцом частые вылазки в лес. Он учил его читать следы животных, отличать их по голосам, находить логово, подходить к зверю так, чтобы тот не учуял. Вульф тогда восхищался отцом, хотел равняться на него — удивительно, как всё меняет жизнь. И всё-таки Джей поймал себя на мысли, что сейчас вспоминает об отце без ненависти или обиды. Может быть, даже с благодарностью за то далёкое время.
Джейсон почувствовал, как Айви привалилась к его плечу, и легонько обнял девочку. Она засыпала, разнеженная горячим глинтвейном и живым теплом пламени, а может быть, его тихий голос так убаюкал её. Айви встрепенулась, и Вульф согласно кивнул — пора было спать. Он вручил девочке посуду и отправил в дом, а сам остался потушить костёр и набрать ещё снега, чтобы им было чем умыться с утра.
Огонь уже погас, присыпанные снегом угли теперь мертво темнели в ночи, и Джейсон уже поднялся на крыльцо, оборачиваясь напоследок в сторону леса. Вроде бы ничего странного — те же широкие стволы частоколом окружали охотничью хижину, та же тишина, лишь изредка нарушаемая взмахами крыльев и далёкими криками ночных птиц. И всё же что-то тревожное будто бы таилось где-то в чаще, скрытое от глаз, что-то словно само смотрело на Джейсона. Он нахмурился, отгоняя незванное чувство тревоги — всё в порядке, просто спать на новом месте всегда непривычно.
Вульф зашёл в дом, закрывая за собой дверь, и сразу почувствовал, как сухое тепло от протопленой печки охватило замёрзшее лицо и руки. Айви уже стелила постель в маленькой комнатке, и Джей снял куртку, останавливаясь в дверях и с улыбкой глядя на девочку.
— Хочешь чаю? Я взял на завтрак лимонный пирог, но если хочешь, можно побаловаться им и сейчас.

Ещё стоя на коленях на широкой кровати, Айви обернулась, глядя на Джейсона через плечо, и взгляд мужчины поспешно скользнул по её спине и заманчивому изгибу бёдер. Глупо было отрицать, что расположившаяся сейчас на постели девочка волновала его, и Джею хотелось прикоснуться к Айви, хотелось её почувствовать. Он хорошо помнил тот единственный раз в старом подвале, когда по-настоящему приблизился к ней, помнил, какой податливой она может быть, помнил влагу и жар её тела. Джейсон всё ещё с досадой вспоминал тот упущенный шанс, хотя разум подсказывал, что сама судьба тогда удержала их обоих от непоправимой ошибки: он плохо соображал, что делает, и Айви, если бы дошло до дела, уже вряд ли бы смогла его остановить. И наверняка пожалела бы о случившемся гораздо быстрее, чем сам Джейсон.
С тех пор, как они ночевали вместе в доме Паунсеттов, ничего интимнее и ближе поцелуев между ними не было, и Джей, несмотря на то, что желания его становились с каждым разом всё понятнее и резче, постоянно буквально бил самого себя по затылку, как бы говоря себе: «нет, Джейсон, держи дистанцию, ближе тебя никто не подпускал». Бывало, что он позволял своим рукам чуть больше, чем следует, как будто для того, чтобы лишний раз напомнить себе, чтобы не потерять это чувство обладания, и без того неуверенное и зыбкое. Но прежде им никак не выпадало возможности остаться наедине — вот как теперь, в пустом лесу, где на мили вокруг не было ни единой души, и вся ночь до самого утра могла бы принадлежать только им. И сами они могли бы принадлежать друг другу.
Айви сидела на кровати, покручивая в руке коробку с картами, и перехватив её взгляд, Джейсон подумал о том, что девочка изначально находится в гораздо более выигрышном положении, чем он сам, и что именно ей позволено устанавливать правила игры. В конце концов, это ведь она подначивает его и смеётся над ним всё время, и даже сейчас это невинное «сыграем в карты перед сном» звучало так, что Вульф невольно начал выискивать здесь намёк. Ему, конечно, очень хотелось, чтобы этот намёк действительно был, но Айви просто смотрела, даже не улыбаясь, а значит, карты могли быть просто картами — ну а что, телевизора в лесном домике не было, от разговоров у костра её клонило в сон, оставалось только обыграть его в карты. В который раз уже Джею приходилось осознавать, что он, с этой своей топорной простотой и прямолинейностью, попросту не успевает за Айви.
Джейсон снял рубашку, — в лесной хижине было сейчас неожиданно тепло, — и, одёрнув футболку, присел на край кровати рядом с девочкой. Она ещё не успела распустить высокий хвост, и Джей легонько потянул резинку с её волос, с удовольствием пропуская между пальцами мягкие пряди. Айви пахла костром и ментоловой зубной пастой — странное сочетание, но Джейсону нравилось. Он пребросил волосы через плечо девочки, открывая шею, и провёл пальцем по светлой коже вниз от уха к чуть заметным впадинкам над ключицами. Иногда ему казалось, что если Айви просто в какой-то момент кивнёт ему, или скажет, «можно», он сорвётся с цепи, как пёс, истосковавшийся по мясу. Но до тех пор страх ошибиться и просто отпугнуть девочку связывал Джею руки.
— Давай в карты, — согласился он, обнимая Айви за талию и притягивая к себе. — А правилами не положено, случайно, одно желание авансом?
Он наклонился и поцеловал её в шею, повторяя губами путь, только что пройденный пальцем. Джей усмехнулся, отстраняясь и глядя в глаза Айви, и настойчиво потянул её за пояс на джинсах, усаживая на колени лицом к себе. Ладони опустились на поясницу, он склонил голову в бок, рассматривая девочку, и как бы невзначай спросил:
— Или мы играем не на желание?

Джей откинулся назад, поддаваясь движению Айви, и, почувствовав спиной пружины старого матраса, улёгся, опуская ладони на бёдра сидевшей теперь на нём девочки. Похоже, что глинтвейн не столько усыпил, сколько раскрепостил Айви, во всяком случае, целовалась она теперь так, будто планы на эту ночь имела совершенно конкретные, и карты, если и были в программе, то явно не в первых актах. Джейсон покрепче сжал её бёдра, чувствуя, как от ощущения её губ и горячего языка сладко заныло где-то внизу живота и в джинсах стало тесно. Айви отстранилась, глядя на него, и в тусклом свете керосиновой лампы Джею показалось, что её глаза сейчас совершенно чёрные.
— Так может, мы облегчим себе задачу и просто разденемся?
Он усмехнулся и, ловко скользнув ладонью по спине девочки под футболкой, снова сел на кровати, придерживая Айви. Джей снова поцеловал её, чувствуя, как это ощущение от близости к ней затягивает его, заставляя терять контроль. Он на секунду отпустил девочку, но только для того, чтобы стащить через голову собственную футболку и, бросив её куда-то на пол, одним ловким движением развернуть Айви, укладывая теперь её на широкую постель. Ещё один поцелуй, короткий и жадный, и вот уже Джейсон нависал над девочкой, глядя на неё сверху вниз.
— С моими желаниями всё понятно, — он усмехнулся и немного подался вперёд, теснее прижимаясь к Айви, чтобы она могла почувствовать его возбуждение. — А как насчёт тебя?
Вопрос горячим поцелуем опустился куда-то на шею, под волосы, а рука Джейсона уже хозяйничала под футболкой девочки, давно расправившись с застёжкой бюстгальтера на спине. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вообще ни о чем не спрашивать Айви, отпустить себя и сделать, наконец, то, что так давно занимало все его мысли, частенько не давая спать по ночам. Её запах, вкус, ощущение кожи — всё это было слишком знакомо Джейсону и слишком сильно волновало его. И всё же перед ним была девочка, чертовски соблазнительная и желанная, но именно девочка, и страх оттолкнуть её в первый же раз почти болезненно отрезвлял Джейсона.
В том, что Айви ещё ни разу не была с мужчиной, Вульф не сомневался: не будь она девственницей, между ними всё случилось бы ещё тогда, в её гостиной, под ужастик про Крюгера. И уже тогда он думал о том, что ему совсем не хочется делать ей больно, ведь первый раз для девочек бывает физически совсем не приятен, и Джей хорошо помнил, как это было с его женой — была кровь, были слёзы. Он не думал об этом, когда Айви соблазняла его в старом подвале, но теперь, когда девочка, наконец, доверяла ему, думать приходилось обо всём.
— Я очень хочу тебя, Айви, — хрипло выдохнул Джей после очередного поцелуя, облизывая губы и осоловело глядя на девочку. — Но я не хочу навредить тебе, и... У меня ничего с собой нет, — а вот это действительно было глупо, но о презервативах он подумал только теперь. — Если ты боишься — я понимаю, — пальцы ловко расстегнули пуговицу на джинсах Айви и потянули вниз молнию, позволяя ладони осторожно проникнуть под тонкую ткань белья девочки. — Можно и так...

Судя по тому, как часто и сбивчиво задышала Айви, извиваясь под ним на постели, пальцы Джейсона всё сейчас делали правильно. Узкие джинсы девочки мешали двигаться свободнее, но Вульф хорошо представлял себе, на что именно так реагирует Айви, и в этот раз уже не пытался осторожничать. Пальцы мгновенно намокли, девочка бессознательно двигала бёдрами, позволяя им двигаться плавно, охотно и даже настойчиво впуская глубже. Айви снова была мягкой и податливой, как тогда в подвале, и Джею безумно нравилось это ощущение, почти обжигающее сейчас его пальцы.
Он не сразу понял, о чем его спросила Паунсетт, но даже на секунду отвлёкся, как-то растерянно посмотрев на неё.
— Что? — переспросил он с усмешкой, когда смысл вопроса всё-таки дошёл до сознания. — Ты смеёшься, Айви?..
Конечно, она смеялась, издевалась над ним в своей привычной манере, а он, как всегда, неизменно ловился на эти издевки, и секундной растерянности его хватило на то, чтобы Айви успела отстраниться, и, выворачиваясь из-под его руки, снова оказалась сверху. Вот же неугомонная девчонка! Джейсон улыбнулся, глядя на то, как она потянула футболку вверх, снимая её, и с удовольствием засмотрелся на открывшуюся его взгляду девичью грудь. Жаль только, что Айви сразу же отвела наверх его руки, мешая двигаться — он бы не отказал себе в удовольствии прикоснуться к этой груди.
Ладошки упёрлись ему в предплечья, Айви смотрела на него сверху вниз совершенно шальным взглядом, и Джейсон подумал, что девочка разошлась не на шутку, и вряд ли её так подстегнул глинтвейн — она и выпила-то чуть меньше кружки. Вульф был уверен, что Айви не была обделена вниманием парней в школе или за её пределами, и наверняка уже был кто-то, кого она уже пускала на этот уровень близости — подростки ведь сообразительные ребята, откладывая ответственность первого раза, они не забывают про петтинг и оральный секс. Но сейчас Айви вела себя так, будто такое положение дел было для неё совершенно в новинку. Будто она ставила над Джеем какой-то эксперимент, плохо представляя при этом, чего именно хочет получить. А может быть, напротив, представляла и давно, но до сих пор не испытывала на практике.
Джейсон не был против передать Айви инициативу — ему интересно было посмотреть, что из этого выйдет и как далеко зайдёт девочка, хотя он и опасался, что в какой-то момент она просто растеряет этот азарт. Что ж, у них впереди вся ночь, уж как-нибудь они с этим справятся.
Когда она снова опустилась ниже, больше не придерживая его руки, Джей приподнялся на локтях, убирая от её лица растрепавшиеся влажные волосы, и усмехнулся, проведя ладонью по щеке девочки.
— Ни в чём себе не отказывай, — Вульф насмешливо повёл бровью. — Только учти, что с этим стояком тебе всё равно придётся что-то сделать.
Он толкнул её бёдрами и снова откинулся на кровать, посмеиваясь. Ему хотелось Айви сверху, снизу и сзади, в твой самой позе, в которой она застилала постель. Ему хотелось видеть её, целовать, хотелось ощущать её прикосновения, держать на руках — всё, что угодно, лишь бы не терять это чувство обладания. Лишь бы не сомневаться, что девочка принадлежит ему.

Джейсон видел, как девочка, поспешно и неловко стащив с себя джинсы, так и оставила их на полу, торопясь снова занять позицию сверху. Айви словно опасалась что-то упустить, спешила, как будто Вульф в какой-то момент мог просто исчезнуть из этой постели, из этого домика в лесу и вообще из этого города. Как будто девочка ещё не понимала до конца, как сильно успела привязать к себе мужчину, и что не оставляет ему ни единого шанса с каждым следующим своим шагом.
От ощущения влажных губ на шее по телу пробежала дрожь, Джей на секунду прижал к себе девочку, с удовольствием поглаживая ладонями её спину и бёдра, чувствуя, как горячая мягкая грудь её прижимается к его груди. Но Айви снова выскользнула из его рук и теперь спускалась вниз, оставляя на плечах и груди влажные следы, по которым Джей, как охотник за дичью, жадно следовал взглядом, едва сдерживаясь, чтобы не поторопить девочку. Её суетливые движения выдавали волнение, и Джейсон подумал о то, что вся подростковая угловатость Айви как нельзя лучше проявляется именно теперь, в этой скомканности и торопливости. Но когда пуговица на джинсах Вульфа, наконец, поддалась неловким пальцам, а спустя ещё пару секунд, он почувствовал эти пальцы на собственном члене, все его мысли разом потонули в густом тяжелом тумане. Он хотел этого, хотел ещё тогда, в своей кровати, когда Айви, набравшись смелости, пришла к нему ночью. Теперь этой отчаянной смелости в ней было ещё больше, и теперь, наконец, мужчина и сам заряжался ею.
Джей перехватил взгляд девочки, заинтересованный, любопытный, и снова подумал, что Айви, похоже, и правда изучает его. Она смотрела на него во все глаза, выжидающе, как будто спрашивала молча: «Ну, и что ты чувствуешь?», как будто напряжённого члена в её руке девчонке было недостаточно, чтобы понять, каких усилий стоит Джейсону сейчас каждая секунда этого ожидания.
Отчётливая мысль о том, что его сейчас держит за член девочка-подросток, на долю секунды коснулась сознания, но отозваться стыдливым раскаянием уже не успела: от прикосновений горячего языка перехватило дыхание, пальцы скомкали светлую простыню. Джей интуитивно повёл бёдрами, насколько позволяли полуспущенные штаны, слыша, как сердце в груди отбивает тяжёлый рваный ритм с такой силой, что кажется, будто кровь сейчас просто вскипит во всём теле. А Айви не спешила и по-прежнему смотрела на него, и от того, как она смотрела, он будто бы возбуждался ещё сильнее. Может быть, потому, что во взгляде девочки не было ни стыда, ни сомнения, которых так боялся Джейсон с того самого дня в старом подвале, не было осуждения. И той досадной обыденности, той привычности, которые Вульф то и дело подмечал в глазах других женщин, с которыми имел связь — тоже не было.
Джей немного приподнялся на локтях, чтобы видеть девочку лучше. Ему очень хотелось опустить руку ей на затылок и хоть немного ускорить эту томительную пытку, хотелось сказать ей: «Ну же, давай, у меня нет больше сил терпеть это, неужели ты не чувствуешь», но он только хрипло выдохнул, облизывая пересохшие губы.

Ему было чертовски хорошо. Её прикосновения, её губы и влажное, горячее дыхание - всё это Джейсон чувствовал так, словно превратился вдруг в один сплошной оголённый нерв. Он не знал, было ли дело в том, что Айви изо всех сил старалась впечатлить его своими навыками и фантазией, или это его собственное ожидание выдержкой в долгие полгода так обострило сейчас все чувства, но Вульф готов был поклясться, что ему давно уже не было так хорошо. Поняв, что девочка буквально вошла во вкус, принявшись за дело с известной долей завидного азарта, Джей, наконец, позволил себе расслабиться по-настоящему: это было абсолютно эгоистичное состояние, в которое мужчина окунулся с головой, просто раскинувшись на постели и позволяя себе наслаждаться ощущениями. А Айви явно поймала волну и в своём желании удивить Джейсона превосходила сейчас самые смелые его ожидания.
Джей не знал, как долго всё это длилось, но каждое следующее движение девочки всё стремительнее приближало его к разрядке. Возбуждение накатывало волнами, заставляя тело вздрагивать и напрягаться, а Айви, явно замечая это, совсем не стремилась отсрочить момент - она дала ему кончить себе в рот и только потом отпустила, отстраняясь, и, переводя дыхание, подняла на мужчину полный триумфа взгляд. Джейсон шумно выдохнул, облизнув пересохшие губы, и на секунду прикрыл глаза, прислушиваясь к сладкой ломоте, охватившей тело. По мышцам растекалась приятная слабость, Вульф не чувствовал ни угрызений совести, ни сомнений, и когда рваное дыхание Айви коснулось его плеча, подвинулся, неосторожно сминая под собой влажную простыню, чтобы девочке удобнее было прилечь с ним рядом.
- Это было здорово, - честно признался он, обнимая Айви и чувствуя, как она прижимается к нему горячим боком. - Не помню, когда в последний раз было так.
Он улыбнулся, поворачиваясь к ней, и, посмотрев на довольное лицо Айви, вдруг осознал, что она совершенно не нуждается в одобрении: она была похожа сейчас на кошку, поймавшую мышь, от души наигравшуюся с ней и теперь довольную своей победой. Джей вдруг подумал о том, что наверняка был, - а может быть, и есть до сих пор, - кто-то, с кем Айви уже проделывала всё это прежде, и от мыслей об этом где-то внутри кольнуло недовольством. Он обнял девочку покрепче, на этот раз так, будто имеет на это право, и небрежно набросил сверху тяжёлое одеяло.
Их тела тесно касались друг друга, и Джейсон чувствовал, что ему не хватило Айви, и что теперь, увидев и почувствовав, какой раскованной и азартной она может быть, ему ещё больше её хочется, хочется по-настоящему и прямо сейчас. Взять её покрепче, прижимая к промятому матрасу, навалиться всем телом, смять, заставляя почувствовать себя так глубоко, как только возможно, трогать её, целовать, не слушая возражений и не спрашивая разрешения, заставляя вздрагивать и кричать, чувствуя, как с каждым движением она всё больше открывается навстречу, становясь податливей и горячее... Вульф тряхнул головой, отгоняя наваждение - нет, он не хотел напугать Айви и точно не хотел сделать ей больно, а потому только благодарно улыбнулся и поцеловал девочку.
Он засыпал, впервые за долгое время не думая ни о чем и ни о чем не сожалея, крепко прижимая к себе Айви. Ему казалось, что он слышит, как в печи потрескивают поленья, и как за окном хижины засыпает вместе с ним старый лес, укрытый последним февральским снегом. Где-то под этим снегом уже зачиналась весна - не пройдет и месяца, как она явит себя миру самыми первыми мартовскими цветами, но на дне оврагов и возле глубоких лесных пещер ещё долго не растают снежные шапки. Остынет старая хижина, если только они с Айви не станут ходить сюда чаще. И любопытный ворон, заглянувший к ним на огонёк этой ночью, превратиться скоро в большую и сильную птицу, заматереет и, набравшись опыта, не станет больше так опрометчиво соваться к людям. А потом придёт лето, школьные каникулы, городская ярмарка... Калейдоскоп ярких картин увлекал сознание Джейсона в сон, и мужчина без сожаления поддавался ему.
Он почувствовал, как Айви выпутывается из его объятий, и нехотя отпустил девочку, ещё в полудрёме глядя на то, как она слезает с постели и поднимает с пола так и оставшиеся там с ночи джинсы. За окном было уже светло, и Джей протёр глаза, приподнимаясь на подушке и сонно глядя на Айви.
- Ты на улицу? Тебя проводить?

Джей усмехнулся, немного склонив голову и глядя на Айви, которая уже успела натянуть джинсы и теперь стояла у постели, держа в руках свитер и нарочно не спеша его надевать, лукаво улыбаясь одними только глазами, как будто говорила ему: ну, что скажешь, разве я не хороша? Взгляд Вульфа скользнул по её плечам и груди, на мгновение задержавшись на напряжённых сосках, и мужчина довольно хмыкнул. Он подумал, о том, что, пожалуй,  не отказался бы ещё понежиться с Айви под одеялом, тем более, что особенно спешить куда-то смысла не было, а желания, уснувшие вчера вместе с самим Джейсоном, кажется, и просыпались сейчас вместе с ним.
Девочка выскользнула за дверь, впустив в ещё не остывшую с ночи хижину солнечный луч и запах морозного утра, и Вульф от души потянулся, распластавшись на кровати. Каждая мышца в теле отозвалась приятной тугой истомой - Джей выспался и отлично себя чувствовал. Постель ещё хранила их с Айви запахи, и вспоминая прошедшую ночь, Джейсон подумал, что всё это, возможно, не такая уж и пропащая затея, и что у них, может быть, и правда есть шанс. Конечно, озвучить эту мысль Айви он бы решился - звучало уж слишком сказочно, даже для Джея.
Прошлёпав по деревянному полу босыми ногами, Вульф подошёл к столу и налил себе воды в высокий стакан, наклоняясь и глядя на улицу через низкое, испещренное мелкими царапинами оконное стекло. Солнце уже поднялось над лесом и теперь оплетало своими лучами вершины вековых сосен, озорно искрясь на свежем снегу. Джейсон улыбнулся, размышляя о том, как здорово будет им с Айви прогуляться по лесу, но только после завтрака: несколько глотков воды раздразнили аппетит, а от мыслей о вчерашнем мясе желудок издал жалобный стон.
Вульф уселся на постель, натягивая штаны и надевая ботинки, насвистывая себе под нос что-то из Scorpions, когда вдруг услышал, как на улице вскрикнула Айви. Он торопливо довязал шнурок и, набросив на плечи рубашку, поспешил на улицу. Лес, даже освещенный приветливым утренним солнцем, всё равно оставался лесом, и такой лес тоже мог таить в себе опасности. Когда Джейсон вышел на крыльцо, Айви уже подходила к дому. На боку и пояснице были мокрые следы снега - должно быть, девочка упала, волосы растрёпаны, в глазах читались растерянность и страх. Вульф поймал её за плечи, останавливая, чувствуя, как Айви потряхивает мелкая дрожь.
- Эй, что такое? Что там? - к счастью Айви была цела, но очень напугана, и Джей встревоженно посмотрел туда, куда только что она так нервно обернулась.
Солнце слепило Джейсона, и он приложил ладонь козырьком ко лбу, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Что-то мелькнуло между стволами высоких сосен, скрываясь в лесу, и Вульф прищурился, вглядываясь, но так и не сумел увидеть - темная фигура поспешно скрылась из виду, и только тяжёлая еловая ветка качнулась, сбрасывая добрую охапку снега, да напуганная птица метнулась вверх к высоким кронам. Джей нахмурился: мало ли кто ещё, кроме них, может бродить по лесу, но чувство тревоги уже скручивалось где-то внутри тугим комом, заставляя всматриваться снова и снова. Ему показалось, что на снегу что-то темнеет, и он сделал шаг, как будто ещё раздумывая, стоит ли подходить ближе.
- Айви, пойди поставь чайник, - сказал он, всё ещё глядя через плечо девочки. - Я сейчас. Посмотрю, что там.
Оставив Айви на крыльце, - не особенно рассчитывая, правда, что она послушается его и уйдёт в дом, - Джейсон направился туда, где теперь совершенно отчётливо что-то темнело на белом снегу. Он ступал осторожно, стараясь не шуметь, и прислушивался к звукам вокруг, но ничто как будто не выдавало чужого присутствия. Вульф приблизился к тёмному пятну и присел на корточки. Багровая корка покрывала свежий наст, очерчивая контур, внутри которого снег был примят так, будто ещё совсем недавно здесь лежало что-то достаточно тяжёлое. Джейсон нахмурился - в сторону сосен, за которыми скрылся тёмный силуэт, веля цепочка следов и глубокая борозда, словно по снегу что-то тащили. Судя по глубине следов, здесь шёл кто-то достаточно тяжёлый, вроде самого Джейсона, а бурые пятна, то тут, то там видневшиеся на снегу, особенного простора для размышлений не оставляли - очевидно, по снегу тащили тело, желая спрятать его от чужих глаз.