ДЖОЗЕФ СЕЙМУР РЕЙНС ▼ JOSEPH SEYMOUR RAINES
I am flesh and I am bone

[cillian murphy]

ГЛАВНОЕ
Возраст: 03.11.1954, 38 лет.
Адрес: прелестное родовое поместье_без_призраков на берегу озера; одно крыло занимает многочисленная семья Рейнсов со всеми своими тараканами и вдовыми женщинами, другое крыло сдается гостям Эшбёрна. 
Занятость: управляющий гостиничным комплексом «Рейнс-Хилл» и лесопилкой. Фактический глава семьи Рейнсов.     
Беда: +

ИСТОРИЯ
Родители — Бартоломью [x] и Кристина [64].
Сиблинги — Бенедикт [x], Эдвард [36], Майкл [36], Розмари [33], Элизабет [32], Хизер [29].
Племянник — Мэттью [8], Билли [x]
Невестка — Моника [33].

- Мистер Рейнс, прикройте глаза. Представьте, что солнечный луч касается Вашего лба, Вам тепло, и…
- К ЧЕРТУ [звук удара]
К ЧЕРТУ [что-то тяжелое переворачивается и с треском падает на пол]
К ЧЕРТУ! [хлопает дверь; хлопает глазами племянник (на мгновение Джозефу становится мучительно стыдно – не детских глаз это дело); Бенедикт улыбается и хлопает в ладоши: раз. два.]

ТРИ-ЧЕТЫРЕ
ОН УЖЕ В ТВОЕЙ КВАРТИРЕ

Мистеров Рейнсов на свете поубавилось за последние пару десятков лет: сначала отец, Бартоломью Рейнс, затем – старший брат, Бенедикт Рейнс…

Джозеф прикрывает глаза и ждёт своей очереди. Открывает – и видит ухмыляющуюся рожу братца. Бен всегда был сволочью и эгоистом, и ставил свои интересы выше интересов семьи. Возможно, потому его и… Прочь. К черту. Если Бенедикт поплатился за гордыню, то он, Джозеф, за…?

Сплюнь через левое плечо и постучи по дереву. Нет ничего важнее семьи. Запомни, малыш Мэттью.   

❖ ❖ ❖

Родители молоды и все свои амбиции вымещают на старшем Бенедикте: Бенедикт то, Бенедикт это, Бенедикт сё… Бен встает в глухую оборону и, кажется, совсем не растет, оставаясь легкомысленным и инфантильным. Джозеф же оправдывает ожидания родителей на все сто: с младых когтей предприимчивый и решительный, он жутко похож на мать повадками и лицом, а ростом и спесью пошел в отца.
Бенедикт, к счастью, родителей никогда не ревновал. Для ревности он был слишком великодушен и глуп, и вечно занят: на территории поместья всегда находились незатопленные кротовьи норы и непривязанные лодки. Джозефа все устраивало. Пальма первенства в глазах родителей была его, и делиться он не собирался. 

«-…я особо никого и не любил. Просто «надо» и всё. Вообще люди, которые не понимают «надо», злят меня очень… Как-то так получилось с самого начала, что у них – у Бена, у Теда с Майклом, Лиззи… у детей, в общем – свой мир, а у нас – свой, взрослый. В смысле, я как будто родился сразу взрослым. Сразу метр девяносто, с сигаретой в зубах, бывшей женой и всё такое. Я не пускал их во «взрослый» мир – сначала потому что не хотел делиться, потом потому что… там опасно, страшно и… не важно. Они меня в свой «детский» тоже не пускали. И… это вообще имеет отношение к делу, док? Не понимаю.»

У Бена первая любовь и он невыносим. У Двойняшек – очередной дележ территории. Девочки… они просто девочки, и в их мир Джозеф вообще не лезет: слишком он непонятен и неустойчив, мужчине там делать нечего, даже если этому мужчине одиннадцать лет; одиннадцатилетний мужчина с интересом разглядывает гроссбух гостиницы и украдкой расцарапывает только начинающие появляться прыщи.
Бен уже бреется, Джозеф только заглядывается на станок и ненавидит, когда его зовут «Джо».
Бен возвращается очень поздно и долго говорит с матерью на кухне, закрыв дверь – Джозеф скрипит зубами, слыша глухие голоса и всхлипы, и особенно остро ощущает свою не_взрослость.
Бен выглядит повзрослевшим и даже слегка состарившимся, когда объявляет, что папа сегодня не придет.

И завтра [Джо непонимающе склоняет голову набок и становится похож на тощего борзого щенка]
И послезавтра [Джо открывает рот, чтобы из него в очередной раз вылетела какая-нибудь жаба или гадюка – как в сказке. В голове роятся вопросы]
Девочки, Джозеф поможет вам погладить платья на похороны, он ведь у нас все знает.

Джозеф закрывает рот, щелкают зубы.
 
Мама выходит из своей комнаты всё реже и реже: сначала не хочет, потом – не может; врачи разводят руками, а Бен продолжает им платить невесть за что, и не ведет счет ни деньгам, ни имуществу. Джо треплет Двойняшек по волосам и уверяет их в том, что это временные трудности, и скрипит зубами, когда ловит Лизу, утаскивающую очередной сэндвич. Шипит, что она будет толстой и некрасивой, и её никто не возьмет замуж. Кому она тогда будет нужна?.. Уж не ему точно.

Лиза долго плачет в своей комнате, а Джозеф менторским тоном рассказывает, что она должна быть благодарна за то, что у неё вообще есть _своя_ комната.
Вызверившись, чувствует стыд – и в то же время небывалое удовольствие.   

Впрочем, как оказывается, кое-что Бен все-таки считал – считал дни до своего отбытия. Едва закончив школу, он сваливает в Портленд, ставя Джо перед фактом. Джо снова скрипит зубами, но прощается с братом почти тепло; закрыв за ним дверь, ловит на себе взгляды пяти пар глаз, с которыми надо что-то делать. [наваждение: папин голос говорит, что проще всего эти глаза выдавить; Лиза плакала сладко-сладко; чушь. прочь! Джозеф моргает, Тед щелкает перед его лицом пальцами.]

Нет ничего важнее семьи.

Тед должен быть более осмотрительным и подтянуть математику. Майкл должен помогать брату и перестать быть таким эгоистом, и прекратить шляться по ночам. Розмари… или ты занимаешься учебой, или выходишь замуж, вопрос ребром. Лиза должна…

Джозеф точно знает, кто, что, сколько и почему должен, а потому дела медленно, но верно идут на лад. Бен пишет в своих письмах об удивительных местах и людях; Джо отвечает сухо и по делу: здоровы, всё хорошо, мать еще жива, приедешь ли на каникулы?
Конечно, не приезжает, но исправно шлет открытки на многочисленные дни рождения.

Джозеф не поступает после школы ни в академию, ни в колледж – слишком много дел дома, подрастают его дети, потихоньку восстанавливается лесопилка, сжирая время и деньги.

Лиза, не таскай сэндвичи. Хизер, мне не нравится твой парень. Если я еще раз увижу его здесь…

Бенедикт возвращается, и Джозеф впервые за много лет наконец-то выдыхает: почти вся семья в сборе и под его надзором, всё будет хорошо, вот только вот здесь доделать, вот тут поднять, вот тут отремонтировать и покрасить, и всё, всё будет как с картинки. Бен смеется и совсем как в детстве трясет брата за плечо – вечно напряженный Джозеф качается высоченным флагштоком и прикрывает глаза.
[папино лицо было… было таким… кажется, он не помнит его, но Бен очень похож на отца]

На похоронах Бена девочки говорят Джозефу, что он поседел. Джозеф не отвечает, и следующие несколько дней смотрит в одну точку.
Девочки плачут и спрашивают друг друга, как такое могло произойти – Бен, веселый, легкомысленный Бен… эти таблетки…

Джозеф не отвечает, только скрипит зубами.

«- Им… им незачем знать. Они – дети. Понимаете? В смысле, нет, они уже взрослые, но… взрослые ходят в церковь, женятся, рожают детей. Болеют и празднуют. Собираются за ужином и спят. А не видят, как мертвый отец убивает… неважно. Вы все равно мне не поверите. Я и сам себе не верю, док. Стол деревянный?..» [раз.два.три удара костяшками о столешницу]

[скучал по мне?]

Джо склоняется над раковиной, смывая рвоту; в дверь ванной долбится Тед и перекрикивает шум воды вопросом, всё ли нормально. Джозеф шипит, что лучше бы он учился с такой настойчивостью. Розмари говорит, что он – Джо – козёл. Майкл поддерживает.
Джозеф старается не смотреть в темные углы и становится немного – чуть-чуть – похожим на стервятника. Майкл смотрит исподлобья и поддевает локтем Теда.

Бенедикт кладет ледяную руку на плечо Джозефа и трясет – как в детстве. Джозеф дрожащими пальцами перебирает таблетки в аптечке. Кажется, так это было – пара таблеток «чтоб успокоиться», ванная, и…? Кажется, он сходит с ума.

Он благословляет закатывающую глаза Хизер и говорит, что её муж – простите, жених, еще жених – достойный человек. Хизер закатывает глаза еще дальше.

Кажется, он справляется. Кажется… но Майкл все еще смотрит на него исподлобья, а Хизер – он не может не заметить – старается не оставлять его наедине с малышом Мэттью… ну да что там – Джозеф не принимает это на свой счет. Новоиспеченной матери, которая и до беременности умом не блистала (как и все женщины, впрочем), что угодно может в голову взбрести.
Маленькая дура.

Маленькая дура.

Маленькая [скрип ногтей по столешнице; пепельница разбивается о стену тяжелым ударом] тупая сука, будь ты проклята, мать твою.

Стоп. К черту. Чушь. Прочь! Бен? Нет. Па?.. Хватит. Пожалуйста! Где сигареты?..

Он и сам старается не оставаться наедине с малышом Мэттью. С матерью – тоже. Говорит своим девочкам, что это их долг, и вообще женская работа. Он ведь исполнил свой долг, верно?.. МОЖЕТ, ПОРА УЖЕ ЗАДУМАТЬСЯ О СВОЕМ, РОЗИ, МАТЬ ТВОЮ, ЧТОБ ТЫ, ШЛ…

Прости, милая. Я не хотел. Было много работы. Я… правда, прости. Я виноват. Я не хотел тебя пугать. Я… [она серьезно хлопнула дверью перед твоим носом?.. Ты, глава семьи, позволишь этой…] 

Доктор выписывает ему успокоительные препараты, а медсестра говорить закатать рукав. От неё пахнет лавандовым маслом и с ней очень спокойно… несколько месяцев спустя Джозеф делает первую и единственную нелогичную вещь в своей жизни – женится. Это, кажется, добавляет ему человечности на добрых полсотни пунктов; женятся тихо, по церковным обычаям.

Несколько месяцев спустя молодая жена тихо уезжает из особняка и старается ни с кем из Рейнсов не пересекаться. Джо закидывается успокоительным и пытается вытравить из гудящей головы голос Бена и образ шейки молодой жены, изогнутой под неправильным углом.

[у тебя сильные руки и длинные пальцы, малыш Джо! представь, они же кольцом обнимут эту шею, и…]

И что? Джозеф курит одну за другой и, кажется, продумывает, как потом спрятать тело.

Когда малыш Мэттью говорит, что на лодке их с покойной девкой Роудсов покатал дядя, и он же вышвырнул девчонку, почти никто не сомневается, какой дядя.
Когда малыш Мэттью говорит, что это был дядя Бен, Джозеф смотрит в одну точку еще дольше обычного.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
- Спонтанно видит и слышит мертвецов (пока только отца и старшего брата) в самом неприглядном виде;
- Очень много курит, употребляет седативные препараты и вещества;
- Рационализатор каких поискать, педант;
- Под два метра ростом;
- Не любит сокращения от своего имени;
- Сексист и расист. Католик, когда ему это удобно.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Третье лицо, остальное не принципиально.