[24.08.92] Не двигайся
я узнал, что у меня
есть огромная семья
Преамбула:
Семейство Рейнсов, общий сбор!
Или у нас тут мертвая девочка и живой мальчик, который говорит, что во всем виноват мертвый Бен.
Резюме:
не двигайся
Страница: 1
Сообщений 1 страница 6 из 6
Поделиться12019-09-10 22:22:08
Поделиться22019-09-17 00:04:08
Когда машина сворачивает на исследованную им вдоль и поперек дорогу, Майкл закрывает глаза и медленно выдыхает, мысленно перебирая одно имя за другим.
Когда Майкл пролезает под натянутой лентой, в голове уже блаженная пустота.
Когда к нему бросается Мэтт, у Майкла поочередно немеют руки и ноги.
В глубине души вспыхивает подлая радость, что из озера не достают кого-то из своих, но из-за криков родителей погибшей даже совесть не успевает очнуться и побольнее ударить в наказание за такие мысли.
Мужчина крупно вздрагивает, выходя из оцепенения, и опускает взгляд на прижавшегося к нему племянника.
Кажется, предстоит очень трудный вечер.
Ставшими почти родными стены полицейского участка кажутся до безобразия бесконечными, пока они идут к рабочему месту Рейнса. Среди коллег шум и гам, в глазах Мэтта – одновременно страх из-за случившегося и надежда, что все будет в порядке.
В собственном воображении Майкл хватает его за плечи и трясет, как тряпичную куклу, крича, что ему запрещено ходить на озеро ни под каким-либо предлогом. В реальности он сажает его на свой стул, накидывая на плечи куртку, и впервые с подростковых лет хочет курить.
Чтобы отвлечь мальчишку, он дает ему лист бумаги и ручку – нет, необязательно ничего писать по поводу случившегося на озере, но если захочешь, то никто не будет против. Чтобы отвлечься самому Майкл гадает, кто примчит в участок первым.
Приезжают всем, блять, табором.
Моника приносит ему стакан теплого молока – ненадолго помогает заглушить боль в желудке, хотя больше всего Майклу сейчас хочется вывернуться наизнанку в ванной комнате. А еще лучше проснуться от причитаний супруги, что он опять кинул светлую футболку к черному – и не было никакого озера с перепуганным Мэттью.
Моника выглядит растерянной – оно и ясно – и Майкл успевает перехватить её ладонь и коротко сжать.
– Узел развязал дядя Бен!
Мальчик повторяет это в очередной раз, пока взрослые пытаются уловить через эти выдумки хоть какую-то логику происходящего. Время близиться ко второму часу ночи, утром нужно быть в участке (возможно, им всем).
Мэтт пересказывает им все, что говорил на озере, что повторил в участке и два раза уже дома, у Мэтта блестят глаза и полыхает лицо.
Джозеф, как и Майкл, непривычно молчалив – он бросает короткий взгляд на брата, задаваясь вопросом, а здесь ли он вообще или подсчитывает будущие убытки, включая построение подвала для наказаний восьмилеток (в этот раз его даже вряд ли осудят).
Отставляя пустой стакан на столик возле кресла, мужчина подается вперед, закрывая лицо руками. В царящей какофонии звуков он без труда выделяет голоса каждого члена семьи, хотя их можно распознать даже по содержимому произносимых реплик.
– Узел кто-то развязал – это факт, – наконец, подает голос сам, медленно распрямляясь и обводя взглядом присутствующих. То, что Тед оставил лодку на надежной привязи, даже не вызывает сомнений в его голове – для Майкла все ясно, как дважды два.
Может, насквозь он брата и не видит, но уж в таких вещах знает, как облупленного.
И этот чертов узел не был завязан ненадежно.
– И в этом вся проблема, – произносит он, обводя взглядом присутствующих.
(Хизер, черт побери, сделай уже что-нибудь со своим сыном – сколько можно этот бред выслушивать?)
– Будь эта лодка отвязана, отплыви они самостоятельно – несчастный случай и дело закрыто, что, конечно, бы не устроило Роудсов, – уж Майкл их может понять. – Правда, то, что это сделал дядя Бен, им тоже не придется по душе.
Вместо того, чтобы строго посмотреть на Мэтта, он почему-то смотрит на поразительно притихшего Джозефа.
«Эй, кто-нибудь, потыкайте в Джо палкой – он вообще, сука, живой там?»
Поделиться32019-09-19 05:37:06
Ей кажется или со дна сумки слышится тихий писк входящего сообщения. Не отвлекаясь от разговора с продавцом, Хизер ныряет туда рукой и довольно быстро нащупывает небольшой продолговатый корпус пейджера. Ей не кажется. Уведомление на экране оповещает о нескольких сразу.
«Хизер, привет. Как скоро ты планируешь вернуться? Джозеф».
Педант и перфекционист, Джо подписывает каждое своё сообщение, как будто его номер не забит у неё в список контактов.
«Хизер, приезжай скорее, как можно скорее. Джозеф».
Детально контролировать абсолютно каждый шаг обитателей Рейнс-Хилл было его обычным поведением. Указывать что, кому, куда, когда, где, с кем и во сколько — в принципе, тоже. Но обычно это происходит немного по-другому.
«Хиз, на связи?».
Это — от Теда. Хизер закусывает губу. Именно его сообщение рождает в ней дурные предчувствия, потому что Тед никогда не беспокоит по пустякам. Их мать наконец испустила дух? Хизер, честно говоря, не уверена, что он стал бы писать даже по этому поводу. Просто дождался бы пока она приедет домой и встретил с новостями уже на пороге.
И — наконец: «Привет. На обратном пути приезжай сразу в полицейский участок. Дело важное». От Майкла.
Дело дрянь.
Каждое лето Хизер берёт старый пикап Теда, набивает кошелек наличкой и едет в Корнвилл, где проходит ежегодная ярмарка овощей и фруктов. Она загружает багажник машины ящиками с упругими, сочными томатами, маленькими колючими огурцами, гладкокожими, фиолетовыми, блестящими баклажанами и другими плодами садово-огородного труда, чтобы вернуться в Эшбёрн и на следующий день собраться на кухне особняка делать заготовки на холодное время года. Они всегда делают это вместе — Хизер, Лиз и Моника. Иногда к ним даже присоединяется Розмари. Хизер не то чтобы слишком сильно любила готовку, но это событие приносило ей странное умиротворение. Постоянный, повторяющийся каждый раз, из года в год, одинаковый процесс. Традиция. Ритуал. Знак, что всё в порядке, волноваться и беспокоиться не о чем. Всё идёт своим чередом.
Она кладёт руки на руль, они трясутся мелкой дрожью.
Малину, чернику и ежевику промыть под проточной водой и обсушить.
Как будто это в самом деле поможет.
Переложить все ягоды в большую кастрюлю с толстым дном и засыпать сахаром.
Самое ужасное — неизвестность, помноженная на ожидание. Хизер продолжает вспоминать и по шагам проговаривать рецепт приготовления ягодного джема, потому что иначе возьмётся перебирать имена.
Заготовку поставить на огонь и довести до кипения, далее — варить около двадцати минут. Ягода должна стать мягкой.
Например, как мозги, размазанные по асфальту шоссе. Ехать до Эшбёрна около 45 минут. Хизер хочет уложиться быстрее, поэтому спидометр показывает 68 миль в час. Больше на этом драндулете не разогнаться.
Снять кастрюлю с ягодной массой с огня и дать ей остыть. После этого из ягод можно удалить все косточки.
Братья, конечно, сильно переоценивают её самообладание. Хизер всегда гордилась, что умеет скрывать свои тревожные замашки. Порой так хорошо, что забывала про них сама. Но это явно не тот случай.
Чтобы сделать это, необходимо взять сложенную в несколько слоев марлю. В импровизированное сито нужно перекладывать небольшое количество ягод и основательно их протирать деревянной ложкой.
Ладно. Кто это? Джо? «Хизер, приезжай скорее, как можно скорее» и сиганул в окно? Лиз? Роз? Кто-то из постояльцев? Имя своего сына она боится упомянуть даже в мыслях. Ей страшно.
Массу отжать и снова вернуть на плиту, поставить на медленный огонь. Будущий джем нужно варить ещё около часа.
А вот и поворот на Эшбёрн.
Готовый джем нужно разлить по предварительно подготовленным банкам, после чего остудить и спрятать в прохладное, темное место.
Редкие зимние гости Рейнс-Хилл добавлять ложку этого джема в чай или есть его, намазав на тосты или панкейки.
Известие о том, что её сына нашли в лодке посреди озера, мокрого насквозь, а на дне этого самого озера дочь их соседей, Хизер принимает с непроницаемым, абсолютно не выражающим никаких ясных эмоций лицом и ловит на себе осуждающий взгляд Моники. Взгляд, который говорит, что мать из Хизер так себе.
Хизер обнимает Мэтти, опускаясь на колени, крепко прижимая к себе, но этот жест ощущается плоским и безжизненным. Хизер не замечает, как Майкл берёт её сына за руку и куда-то уводит. Так и остаётся сидеть на полу на несколько секунд дольше положенного.
Кто-то что-то говорит. Кто-то что-то говорит ей и приобнимает за плечи.
В рассказе Мэтти о том, что произошло на озере, нет никакой логики и смысла. Хизер сидит в кресле, сжимая одну руку в кулак так сильно, что ногти наверняка оставят на ладони глубокие красно-синие следы. Другой — придерживает Мэтти. Все по очереди пытаются добиться от её сына правдивой версии о том, что же случилось.
Это был дядя Бен.
На самом деле, Мэтти.
Это был дядя Бен.
Нет, на самом деле.
Это был дядя Бен.
А ещё на чердаке их дома живёт ведьма.
Из тупого оцепенения выводит доносящийся с улицы, откуда-то издалека, лай собак. Хизер наконец снова чувствует. Хизер чувствует злость. Да ведь понятное дело, кто не привязал лодку достаточно крепко.
Катание на лодке никогда не входило в список забав для гостей Рейнс-Хилл. На лодке туристов катал мистер Карпентер, вылавливая туристов на небольшом пирсе по другую сторону озера. Ту, где были расположены сувенирные лавки и местный городской музей. А эта лодка — с ней всё понятно.
Хизер без понятия, как ведёт себя на допросах в полиции Майкл, и вообще, приходится ли ему это делать, но если такими же намёками, как сейчас, то справляется он со своими обязанностями неважно.
В любой другой момент она бы поняла, почему Майкл избегает тыкать в Теда пальцем. В любой другой момент Хизер сама бы не стала этого делать. Но в этот конкретный момент ей насрать.
— Тед, а разве ты не был на рыбалке пару дней назад? — она помнит как помощница по кухне в гостевом крыле разделывала рыбу. Точнее, не это, а запах рыбьих потрохов. Но это мелочи. А вот то, что Мэтти теперь уж точно вырастет дёрганным неврастеником, став свидетелем того, как Эбби Роудс нахлебалась воды — нет.
Хизер старается как можно реже вспоминать, что Мэтти когда-то нашёл мёртвым своего отца. Она также надеется, что Мэтти этого не помнит вообще.
Сейчас же Хизер не может думать ни о чём другом. Ни о чём, кроме этого и того, как в то утро первым человеком, к которому она кинулась за помощью, был как раз Тед.
Так какого, собственно, чёрта он теперь так их подставил.
Отредактировано Heather Graham (2019-09-23 01:16:07)
Поделиться42019-09-23 00:52:33
— Привет, мам, — уголки губ ползут в стороны и (совсем чуть-чуть) вверх, но взгляд остается усталым и слегка настороженным. В прошлом месяце она схватила его за руку так, что остались синяки. А в июне, если верить Роз, начала кричать: страшно, на одной высокой ноте, практически не переводя дыхание. Странно, что тогда никто в целом доме ничего не услышал. Только Роз, хотя, по ее словам, мать орала на все жилое крыло.
Тед не уверен, что все было именно так, но с тех пор старается подходить к матери пореже; натянуто улыбается, неохотно что-то ей говорит (иначе тишина в спальне становится совсем гнетущей). Отводит взгляд чуть-чуть в сторону, пока она давится жидкой кашей, как трехмесячный ребенок.
Или сколько им там. Тед ничерта не понимает в маленьких детях. Майкл, кажется, так и не заметил, сколько причин он нашел, чтобы ни разу не взять Билли на руки.
Может, его все устраивало.
У нее по-прежнему красивые волосы: темные, блестящие, слегка волнистые. Единственное, что осталось в ней красивого — лицо и тело давно ссохлись, скукожились, как старое печеное яблоко.
Он кое-как их расчесывает, стараясь прикасаться только к волосам, и только гребнем. Поправляет мокрые пряди, все еще не просохшие после купания. В этом есть что-то странное — ее всегда купают утром в субботу. Каждую неделю, в одно и то же время, кто-то, кому особенно сильно не повезло, обмывает ее влажной губкой, подкладывает под голову резиновую клеенку и подставляет таз с водой, чтобы мыльная пена не стекала на пол.
Сейчас вечер понедельника, а ее волосы все еще не высохли. Тед приглядывается к одеялу, пару раз тупо моргает, отгибает край и вздрагивает; ложка стучит о ее зубы, каша капает на подбородок. Мокрая ночная рубашка плотно липнет к ее груди, животу и бедрам.
— Какого...
Телефон звонит уже после того, как он с трудом ее переодевает и перестилает постель. Мерзкий дребезжащий звук доносится через перекрытия: в старом доме звукоизоляция оставляет желать лучшего, что иногда даже удобно, но чаще раздражает. Тед извиняется — мать, конечно же, не реагирует, — и выбегает в коридор, чтобы успеть снять трубку.
Нервно переспрашивает: куда-куда приехать?
В участок? Срочно? Мэтт?
За исключением Хизер, остальных удается собрать за несколько минут. Тед старается почувствовать что-то кроме облегчения — из короткого сообщения понятно лишь то, что дочь соседей нашли на дне озера, а с племянником все в порядке, — и не может. После отца, и Бена, и Билли страх въедается в каждую клеточку тела: кого еще они потеряют, кто станет следующим.
Соседские дети, к сожалению или к счастью, в уравнение его невроза не входят.
По крайней мере, до тех пор, пока Мэтт не начинает талдычить, как заведенный, что лодку отвязал его дядя. Внутри расползается что-то холодное, липкое, желеобразное: ткни пальцем — и еще час будет трястись. Тед кожей чувствует взгляды. Или думает, что чувствует.
(он этого не делал!)
(черт возьми, он этого не делал!)
...какой дядя?
Обратный путь из участка проходит в гробовом молчании, разговоры продолжаются только в гостиной. Он подумывает плеснуть в стакан немного бурбона, но не решается — так и сидит, нелепо отодвинувшись на самый край дивана. Переговаривается с Лизой (какое-то безумие, нет, в самом деле, настоящее безумие), ловит неприязненный взгляд Роз, сам вопросительно поглядывает на Майкла: черт возьми, он же полицейский, он же должен как-то все это...
— Что? — все прочие голоса стихают, только голос Хизер звенит в воздухе, отражается от стен и обрушивается ему на плечи, чтобы придавить к полу. Тед краснеет неровными пятнами, кусает пересохшие губы и неверяще смотрит в ответ.
— Ты хочешь сказать, что... я привязывал ее. Я всегда это делаю. Черт возьми, Хизер! — мгновенно разозлившийся, подается вперед и с силой стискивает кулаки.
Не столько потому, что его так сильно уязвляет недоверие родной сестры, сколько потому, что она бьет прямо в его собственную неуверенность. Тед пытается убедить самого себя в том, что надежно привязал блядскую лодку; пытается вызвать этот образ в памяти, но вспоминает что угодно, кроме того, что ему на самом деле нужно.
Да, он и правда всегда ее привязывал.
Но всегда ли он после этого проверял узел?..
— Лучше заставь своего сына рассказать, что случилось на самом деле, — смотрит сперва на нее, а потом на остальных чуть ли не с вызовом: очевидно ведь, что Мэтт лжет, когда твердит всем про дядю Бена.
Рано или поздно кто-нибудь озвучит общую мысль — это Мэтт столкнул маленькую Эбби Роудс в воду.
Поделиться52019-10-08 23:46:11
«Неужели кто-то умер?»
Розмари в школе. Розмари в школе уже как третий день, потому что сбежать от Джозефа можно только прикрывшись работой и плевать что сейчас август. Розмари в школе готовится к предстоящему учебному году. Новые классы, новые-старые здания. Она довольна. Намного довольнее, чем сидя дома под гнетущим молчанием Джозефа или под взглядом на тысячу ярд матери. Конечно, можно было бы выбраться в какой-то клуб, но если Майкл достанет ее полуживую из драки в который раз, то Джозеф обо всем точно прознает. Не стоило пользоваться доброжелательностью собственного брата, по крайней мере пока.
«Неужели правда кто-то умер?»
Эта мысль бьется в голове с момента, как на пейджер приходит сообщение от Майкла, что кажется стоит зайти в участок. Эта мысль не единственная, но первая, что возникает в ее голове. Столько смертей в одной семье и вокруг нее, так кто будет следующим или следующей?
Розмари молится за здоровье Лиз и надеется найти распластанные мозги Джозефа по асфальту. Она, конечно же, его любила. Просто на похоронах бы не плакала. Может быть, будь она более традиционной, а он более дружелюбным…
Но окунуться в мечты об идеальной семье она себе не дает: хватает легкий пиджак, что висел на спинке стула и поднимает сумочку с пола, вылетая из кабинета. Успокаивает себя она лишь сидя в машине и рассматривая школу. Трет переносицу и глубоко вдыхает. Несколько глубоких вдохов и голова начинает немного кружится, это даже как-то успокаивает, как и успокаивает вид за окном. Ей некуда спешить в принципе, потому что все страшное, что могло случиться — случилось.
Ведь так?..
Правда передумать себе не дает, дает по газам и мчится в участок так, будто хочет быть следующей, кто сляжет в могилу.
С другой стороны, это не один из самых худших вариантов.
Осознание происходящего приходит чуть после, когда она слышит голос Мэтта, твердящего о дяде Бене. И даже не пугается. Только смотрит на Джозефа и остальных братьев.
Почему это ее не удивляет? Должно же, так? Но нет, никакого удивления, только легкое облегчение сквозит в сознании, когда выясняется, что каждый из ее семьи пока жив.
Дальше она не слушает, даже слова не вставляет, когда они пытаются выяснить кто куда и причем тут дядя Бен, что давно покоился в могиле. И сама не замечает, как из полицейского участка оказывается в их гостиной. По щелчку пальцев, раз, и Розмари уже сидит на кресле и курит свои сигареты, надеясь, что раздражает присутствующих дымом. Не хватало лишь виски, а лучше, конечно, водки, но Джозеф и так выглядит безумным, чтобы подливать бензин в его безумие таким образом.
Розмари слушает, а мозги медленно начинают закипать от происходящих событий. Хочется обратно в школу, где иллюзия защищенности не давала ей сходить с ума.
Они все сходили с ума, по своему, конечно же. Розмари смотрит на Теда, но верит с трудом, что он плохо привязал лодку. Тед просто не мог этого сделать, ведь его гиперответственность (это так называется? возможно нет) была чуть менее уебищной и вызывающей беспокойство, чем у Джозефа, но она все равно была.
— А что дядя Бен говорил, когда отвязывал лодку, Мэтт? — Роз тушит сигарету о пепельницу и старается полностью обратить на себя внимание ребенка. Она не очень понимает, но и не принимает эстафету под названием «обвини друг друга и сойди с ума от неопределенности». Лучше уж сходить с ума зная, что происходит в этом месте. — Вы разговаривали? Может что-то произошло до того, как он отвязал лодку?
Поделиться62019-10-14 23:51:39
...и вот на этом-то самом месте пропавшую Кети Уилсон и нашли. Без единого повреждения, но абсолютно седую. С тех пор она совсем не говорила. Только иногда, глядя в окно, начинала повторять какое-то имя – то ли Джек, то ли Джефф (девочка тараторила так быстро, что разобрать не было никакой возможности) – а потом снова замолкала на несколько дней.
Ее мать сошла с ума на следующий день. Миссис Уилсон считала, что Кети забрал жестокий Бог. Она лечила Кети, как могла, и Кети умерла через месяц.
Никто не знает, что с ней случилось на самом деле.
Лиза рассказывает историю про Кети через раз. Она говорит, это было так давно, что помнят только старожилы, но, к счастью, ей это поведала одна милая тетушка, и уж теперь-то Лиза может познакомить с Кети всех желающих. Вот, слышите? Слышите? Кети возвращается на это место каждый третий понедельник месяца, и все собравшиеся могут ее услышать.
Да, шорох только что. Иногда она даже зовет Джека. Или Джеффа.
(Никто так и не знает, как его в действительности звали, и был ли он вообще)
А теперь нужно возвращаться, потому что скоро поднимется ветер. Ветер (солнце? дождь? туман? согласно прогнозу) всегда поднимается после того, как Кети Уилсон приходит к серому дому.
Об этом Лиза говорит.
Кроме прочего, ей нужно срочно заканчивать экскурсию, потому что дома случилось нечто ужасное. Об этом прямо никто не пишет, но этого и не требуется – у всех Рейнсов прекрасный нюх на неприятности и стойкая непереносимость таких фраз как «срочно», «очень важно», «приезжай», «полицейский участок», «как можно быстрее».
Об этом Лиза молчит.
Молчит она и всю дорогу до участка. Лиза старается не думать ни о чем таком, но плохие (очевидные) мысли лезут в голову сами собой. Поднимается ветер. Лизе холодно.
(Возможно, дело вовсе не в ветре)
Лиза приезжает раньше Хизер. Она просит (умоляет? требует!) сказать, что с Мэтти все в порядке. Да, да, да, соседская девочка на дне озера. Да, да, да. Что видел Мэтт? Как он сейчас? Вы пригласили психолога для Мэтти? Что, черт возьми, вообще произошло?
Мэтт жив и цел. Две руки, две ноги. Сидит и разглядывает орлана на полицейском жетоне.
Лиза смотрит на него издалека и шумно выдыхает. Мэтти выглядит поразительно спокойным.
Мэтти выглядит поразительно спокойным и говорит, что знает, кто отвязал лодку. Это был дядя Бен. Он абсолютно в этом уверен.
Если в этом уверен Мэтт, то и Лиза тоже уверена. Вот только зачем Бену топить соседскую девочку?..
Дома Тед говорит, что это безумие. Лиза кивает и неотрывно смотрит в стену. В самом деле, безумие. Как такое вообще могло случиться?
Лиза разглядывает сигаретный дым в полутемной комнате и шепчет Теду, что не понимает. Совсем ничего не понимает.
Действительно, зачем Бену могло понадобиться отвязывать лодку с двумя детьми? Он бы никогда так не сделал. Что бы кто ни говорил про Бена, он бы ни за что не убил ребенка. Только если... нет, подождите.
Хизер говорит, что во всем виноват Тед. Лиза поднимает изумленный взгляд на сестру. То, что она говорит, абсолютно ужасно, и смириться с разочарованием от услышанного трудно, но может ли Лиза ее осуждать? Тед плохо привязал лодку, и из-за этого дети уплыли на середину озера. Девочка не удержалась и упала за борт. Несчастный случай? Преступная халатность? Причинение смерти по неосторожности? Какого черта, Хизер? Какого черта?
Какого черта ты не веришь своему сыну, Хизер? Он разве говорил неясно?
– Подождите... – Лиза готова закрыть уши руками, но разве так она поможет Мэтти? – Возможно, у него шок. Может, стоит немного отложить расспросы?
Страница: 1
