 |
Ashburn: the troubled town |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ashburn: the troubled town » Завершённые эпизоды » A trap for the beast
[13.03.92] A trap for the beast
Преамбула:
Джейсон Вульф и Дэвид Морган.
Айви удалось сбежать от Джейсона, одержимого зверем из зазеркалья, но самому Вульфу так и не удалось вернуть контроль над собственным телом. Неожиданная задержка в лесу даёт ему шанс, но справиться в одиночку вряд ли удастся.
Резюме:
Тварь с той стороны зеркала покидает Вульфа и оказывается в лесу в виде небольшого арахнида. Интересно, кто следующим подцепит этого паразита?
Когда болезненный зуд в шее утих, и Джейсон снова смог видеть что-то вокруг себя, Айви уже не было в домике на лесопилке. Распахнутая дверь поскрипывала на старых несмазанных петлях, её качал ветер, проникая в плохо утеплённое помещение. Он подвывал в углах и щелях, и в повисшей здесь почти мертвой тишине этот шум казался чем-то совершенно потусторонним. Забытое Айви пальто так и висело у выхода, валялся посреди комнаты перевернутый поломанный стол, кусок ярко-желтой ткани, оторванный, кажется, от юбки девочки, так и остался в руках Вульфа. "Она сбежала, ей удалось уйти", - подумал Джейсон, почти ликуя, и в эту же секунду сорвался с места.
Он рванул в дверь, неловко врубившись плечом в стену, и вылетел на улицу. Собирались сумерки, он выбежал в ворота и кинулся через лес туда, куда, должно быть, убежала Айви. Джейсон чувствовал её запах, - зверь чувствовал, - и бежал по следу, как хищник, отчаянно пытающийся догнать уже почти упущенную добычу. Вульф пытался остановиться, но ноги по-прежнему не слушались его, и мужчина надеялся только на то, что этой короткой форы хватило девчонке, чтобы убежать достаточно далеко, или хотя бы спрятаться где-то, где зверь просто не увидит и не учует её. Перед глазами то и дело мелькали ветки, хлестали и били по лицу, но Джейсон всё ещё не чувствовал этого, против своей воли ломясь через лес, перепрыгивая кочки и ломая на ходу молодые деревья.
Вдруг что-то затормозило его, дёрнуло назад с такой силой, что Джейсон упал, разом потеряв равновесие. В полумраке вечернего леса глаза подводили его, но хорошо знакомые очертания на прикрытой уже подтаявшим снегом прошлогодней листве он различил отчётливо - самодельный капкан. Две небольшие металлические дуги плотно обхватывали стопу, от собранной вручную конструкции куда-то в сторону уходила толстая цепь, припаянная к колышку, глубоко всаженному в промерзшую землю. Капкан был собран не слишком умело, силы пружины не хватило бы, чтобы раздробить кости, но Джейсон отчётливо чувствовал, как пара коротких и плоских треугольных шипов порвали ботинок и вошли под кожу, травмируя ногу.
Вульф отлично знал, что дёргаться и пытаться вырвать ногу из капкана - затея гиблая, но чудовище, владеющее сейчас его телом, похоже, не понимало этого. Вероятно, большая часть боли досталась именно ему, и зверь, никогда прежде не испытывавший ничего подобного, был сейчас буквально в панике. На той стороне, откуда он был родом, болью был он сам, питался ею, наслаждался, терзая и мучая, как неуязвимый хищник, не имеющий естественных врагов. Но человеческое тело, хрупкое и уязвимое, имело свои слабости, и зверь оказался не готов к простой физической боли. Джей вдруг почувствовал внутри странное смятение, как будто что-то дёргалось и билось в нём, как пёс, пытающийся поймать себя за подпаленный хвост. Он прислушался к себе, боясь спугнуть этот неожиданный шанс - похоже, что напуганный зверь терял контроль над его телом.
Джейсон прекратил дёргаться и осторожно пошевелил ногой. До него доходили лишь отголоски боли, и это играло на руку - ничто сейчас не мешало ему сориентироваться. Разжимать капкан руками, обычно, бессмысленная затея, но Вульф всё же попробовал. Пружина скрипнула, но не поддалась - нужен был рычаг, подошла бы любая палка покрепче, но вокруг, как назло, валялись только листья и сухие ветки. На поясе висел небольшой топорик, - им Джейсон стёсывал с брёвен мелкие сучья, - но топорище было не подсунуть к пружине, и мужчина принялся прилаживать лезвие к капкану, надеясь разогнуть, наконец, крепко сжатые дуги, но оно было слишком широко, и стальная конструкция отозвалась только противным металлическим скрежетом. Джей выругался с досадой: он был в ловушке, и понятия не имел, как надолго зверь оставил его в покое и когда снова возьмёт контроль. Ну, по крайней мере, Айви теперь точно ушла достаточно далеко, и пока он здесь, с ногой застрявшей в проклятом капкане, девочка в безопасности, где бы она ни была.
Через неделю будет ровно полгода, как их нет. «Я знаю, как тебе больно, сынок, но люди умирают и порой — очень внезапно. Я тоже это пережила», — слова матери перед похоронами Мэгги пронеслись отдалённым свистом ветра в буковых кронах. «Внезапно». Это слово — этот принцип — красной нитью проходит сквозь всю его жизнь от переезда в Портленд до смерти родителей; иногда кажется, что он вообще не может ею управлять — лишь старается, чтоб хиленькая лодка, на которой он ютится, не перевернулась в этой бурной реке. Томас не справился, потому что был одинок, но у Дэвида есть брат. Возможно, только поэтому он ещё не отдал концы в воду.
Грифель карандаша с треском переломился, замарав бумагу крошками. В иной раз Дэвид чертыхнулся бы да и принялся вновь затачивать, но сейчас он просто тупо смотрел на лист и осознавал — сегодня уже ничего не получится. Он поднял голову, и за ворот пальто к самому горлу пролился морозный воздух, заставив его поёжиться. Стволы деревьев чёрными кольями вонзались в небо — ещё недавно оно хранило отблеск заката, а теперь над Эшбёрном простиралось сизое полотно, и света в том не больше, чем в лампочке на их чердаке.
За несколько часов в лесу Дэвид сделал десяток зарисовок и порядочно замёрз, особенно в последние сорок минут, когда в термосе уже не осталось чая. С тем же успехом он мог спокойно рисовать на крыльце дома с грелкой на коленях, но ему хотелось забраться подальше, к ручью и мшистым валунам, к видам, которые природа составила специально для того, чтоб кто-нибудь перенёс их на холст. Днём эта идея казалась превосходной, но чем ближе подступали сумерки, тем очевиднее становилось: не скрыться ему от памяти ни за работой, ни в лесу, ни где-либо ещё.
Целых полгода.
Дэвид вскочил с ветвистой коряги, схватил висевший на суку рюкзак и начал собираться домой. Питер, наверное, уже пришёл со школы… Скрип снега под чьими-то быстрыми ногами и глухой всплеск со стороны ручья потревожили его, и он обернулся, так и не застегнув молнию. Он пытался рассмотреть среди черневших стволов того, кто стремительно мчался по лесу, но заметил лишь пару ярких пятен — они мелькнули за голым кустарником и вновь растворились в чаще так скоро, что Дэвид только и успел сообразить, что это человек, а не животное.
Следующую минуту он прислушивался и, насколько позволяла вечерняя видимость, наблюдал, не возвращается ли беглец и нет ли там кого ещё. Мало ли от чего здесь можно убегать. «Вот увидишь, я тебе говорю, — бросил напоследок Роберт с порога, — но будет поздно». Как назло, в голову лезла всякая чушь, подкинутая заботливым соседом, и где-то под грудой скепсиса и отрицания неожиданно сверкнуло: «А вдруг?» Ему стало не по себе.
Надев рюкзак, Дэвид не без удивления заметил, как согрелись руки. Пожалуй, надо уходить. Едва он направился к тропе, по которой пришёл, дремучее лесное пространство содрогнулось от треска веток — всё оттуда же, как и в первый раз. Сбоку замаячил человеческий силуэт, и он машинально остановился, чтоб не шуметь. Кто-то — очень рослый — бежал, а затем споткнулся, рухнул плашмя и заворочался в снегу и листве, но одно было странно — звон металла. Издали он не видел, но готов был биться об заклад, что это капкан. Начав подходить ближе, он прищурился — и правда, на взрытом снегу болталась внушительная цепь. Дэвиду всё ещё было неспокойно, и, как только он рассмотрел в руках мужчины топор, канцелярский нож в кармане пальто перестал добавлять ему уверенности. Может, это рабочий лесопилки? Она тут как раз вроде недалеко. Предположение, что некто убегал именно от этого человека, Дэвид задвинул подальше; это лишь пустой домысел. Во всяком случае, теперь он не мог уйти — впереди холодная ночь, а попытки мужчины выбраться снова и снова оказывались бесплодны.
— Как я могу помочь? — спросил он, когда его заметили. Он не знал, насколько прочен капкан и поможет ли рычаг из палки, хотя найти здесь подходящую будет трудно.
Отредактировано David Morgan (2019-09-21 15:12:53)
Лезвие снова скрипнуло по металлу, скользнуло и сорвалось, неосторожно стёсывая кожаную стружку с плотно зажатого капканом старого ботинка.
- Да чтоб тебя! - Джейсон с досадой бросил топорик на снег. - Зараза...
Сейчас он пожалел, что с собой не было охотничьего ножа - его лезвием можно было бы подлезть в щель между дугами, или, в крайнем случае, подцепить пружину. Имеющийся у него сейчас инструмент не подходил совершенно: топор был неудобен и не позволял действовать аккуратно, не хватало только ещё больше травмировать себя. Вульф выдохнул, осматриваясь и прикидывая себе, как быть дальше. Цепь тянулась в сторону от капкана метров на пять-семь, и можно было попытаться выдернуть колышек из земли. Это не поможет ему освободиться, но во всяком случае, даст возможность хотя бы как-то двигаться, не будучи привязанным к одному месту. Джейсон взялся за цепь и потянул, наматывая на кулак крепкие металлические звенья. Было сразу видно, что капкан собирал и ставил человек далёкий от охотничьих премудростей: судя по силе пружины и величине дуг, рассчитан он был на лисицу или собаку, но эта цепь и вбитый в землю кол вполне могли бы удержать даже крупного волка. Джей отчётливо чувствовал сопротивление - колышек крепко сидел в земле. Мужчина снова прислушался к своим ощущениям: он явственно чувствовал давление на ноге, но по-прежнему почти не чувствовал боли. Значит, её чувствовал кто-то другой. Значит, этот кто-то всё ещё был здесь.
За деревьями справа послышался шум - зашуршала старая листва, под чьей-то ногой хрустнула ветка, и Джейсон развернулся, всматриваясь в густые сумерки. В его сторону осторожно двигался человек, судя по фигуре, смутно различимой сейчас в полумраке, молодой мужчина. Вульф выдохнул с облегчением и махнул рукой, привлекая к себе внимание незнакомца, очень надеясь на то, что он не развернётся прямо сейчас и не отправится спокойно по своим делам, не желая вмешиваться в чужие проблемы. Внутри что-то зашевелилось, как будто настораживаясь, собираясь, и Джейсон с тревогой услышал в голове совершенно чужую, пугающую мысль: "Добыча".
- Ублюдок, - сквозь зубы процедил Вульф почти шёпотом, изо всех сил сжимая в руке цепь, всё ещё надеясь не пустить зверя на поверхность сознания. - Ты сам едва не стал добычей, и я вместе с тобой... Где твоё хвалёное звериное чутьё?
Мужчина подошёл ближе, и Джейсон благодарно кивнул ему - незнакомец явно не собирался оставлять его здесь,
не понимая, правда, что самому ему это могло грозить совершенно неиллюзорной опасностью: Вульф уже чувствовал, как внутри колышется и вздымается что-то живое и очень опасное.
- Нечем отжать пружину, - Джейсон кивнул на капкан. - Нож бы, или палку попрочнее... - он мельком взглянул на незнакомца, думая, что он едва ли похож на того, кто носит с собой нож; впрочем, в этом городе глупо судить людей по внешности. - Что-то, что можно использовать, как рычаг.
Он вдруг подумал о том, что если бы зверь не спасовал так внезапно перед неожиданной преградой и не предпочел бы отступить на второй план, ему вполне хватило бы сил, чтобы самому разжать дуги просто руками. Как будто соглашаясь с этой мыслью, внутри снова заворочилось и зашевелилось, и Вульф только стиснул зубы, силясь выровнять и успокоить дыхание - чёрта с два он даст ему вылезти наружу снова, чёрта с два позволит опять себя контролировать. Он уже и так поймал себя на мысли, что не сводит глаз с паренька, пришедшего ему на помощь, и что движет его вниманием отнюдь не простое любопытство. Джейсон отчётливо различал грифельный запах, исходящий от незнакомца, а вместе с ним и хорошо знакомый ему теперь терпкий и горьковатый, едва зарождающийся запах страха - похоже, что парнишка, не лишенный интуиции, и сам как-то подсознательно опасался его.
Дэвид не мог взять в толк, что именно беспокоило его в сложившейся ситуации. Вечерний лес, застрявший в капкане незнакомец с топором — это всё понятные вещи, но было что-то ещё, нечто более весомое и настолько же неуловимое, как тот, кто пробежал здесь пару минут назад. Может, виновата усталость или какое-то ощущение, пробравшееся из кошмаров, хотя он старался не смешивать их с реальностью. Он поглядел на капкан вслед за мужчиной. Лишь бы у того не оказалась повреждена кость — тогда на это дело понадобится куда больше времени, чем он мог позволить себе потратить прежде, чем Питер начнёт волноваться. Ножа — с нормальным, прочным клинком, а не болтавшегося в кармане недоразумения — у него не было, поэтому придётся искать палку. Фонарь он тоже не взял, так как изначально не планировал задерживаться допоздна; это уже потом Дэвид начал подозревать, что пришёл (точнее, сбежал) сюда вовсе не за эскизами.
Он перевёл взгляд на отброшенный в снег топорик — им можно было бы срубить прочную, свежую ветку, которая точно не сломается под давлением. Чуть поодаль, в той стороне, откуда появился незнакомец, клонилось к земле перевёрнутой буквой «V» молодое дерево, сломанное мужчиной в пылу забега. Это будет лучше.
— Сейчас, — Дэвид направился туда по неширокой дуге, чтоб не показаться странным, но чувствовать себя спокойнее. Этим же он руководствовался, пока откручивал ствол деревца, стоя лицом к мужчине. На всякий случай, хотя так осторожничать точно не было причин — всё равно он стоял дальше, чем тот мог бы пройти, даже если бы как-то поднялся на ноги.
На обратном пути его ладони почти горели от недолгой работы и пары заноз, зато теперь можно обрубить верхушку и получится то, что надо. Дэвид хотел сказать это, когда остановился рядом с мужчиной, но что-то — может, во взгляде последнего — сбило его с мысли. Над ними ухнула и сорвалась с ветки сова. Секунда, вторая — как в забытьи; опомниться его заставил гулкий удар собственного сердца.
— Вот, думаю, подойдёт, — он положил ствол дерева на землю между ними, заметив, как тяжело дышал незнакомец. Неужели всё ещё после бега? Или из-за боли в стопе? Будет совсем погано, если плоские зубья задели артерию.
Незнакомец сделал шаг в сторону, подбирая с земли брошенный Джейсоном топорик и направляясь к поломанному дереву, должно быть, чтобы срубить подходящую палку, и Вульф тяжело выдохнул и прикрыл глаза, нервно облизывая потрескавшиеся от ветра губы. Зверь внутри шевелился и ворочался, как будто выбираясь из берлоги, Джейсон чувствовал его приближение, но всё ещё надеялся сдержать, не пустить наружу и не дать снова взять над собой контроль. Присутствие человека теперь волновало его, беспокоило, раздражало, как раздражала бы кошку разгуливающая рядом мышь. Вульф не хотел напугать незнакомца, ведь никого другого, кто мог бы ему помочь, поблизости просто не было, а ждать утра и первого случайного прохожего, будучи пойманным в капкан, да ещё и наедине со зверем, так настойчиво стремящимся к превосходству, было просто опасно. Он не хотел навредить пареньку, искренне посочувствовавшему ему и не прошедшему мимо, но с ужасом понимал, что его присутствие сейчас действительно грозит ему серьезной опасностью. Зверь в каждом видел добычу, это Джейсон уже успел осознать.
- Эй! - негромко окликнул он паренька, уже прилаживающего топорик к дереву. - Спасибо тебе.
Неловко и как будто не к месту, но Джей вдруг почувствовал себя увереннее: это ведь по-человечески, благодарить того, кто хочет тебе помочь. К тому же у незнакомца теперь было хоть какое-то оружие, и хотя он совсем не был похож на того, кто охотно пустит в ход топорик при первой опасности, у него появлялся шанс пережить вероятную встречу с взбесившимся чудовищем. А чем внимательнее Джейсон прислушивался к себе, тем отчётливее слышал скрежет его зубов, и был готов поклясться: зверь насторожился и готовится к нападению.
- Даже не думай, выродок, - сквозь зубы процедил Вульф. - Иначе так и останешься в этом поганом лесу... Подумай сам, много дураков найдётся тебе помогать?
Джейсон вдруг почувствовал тупую, ломящую боль где-то в затылке и схватился за голову. Это был он, прущий напролом и ломающий всё на своём пути, зверь внутри него отчаянно выбирался на поверхность, и мужчина чувствовал, как натягиваются жилы и трещат кости. Казалось, ещё немного - и чудовище просто вывернет его наизнанку, чтобы проявиться во всей красе.
- А я разорву тебя и возьму его, - услышал Джей хриплый, клокочущий шёпот, и на спине выступила испарина от осознания того, что это зверь говорит с ним самим его голосом. - Вас здесь таких много. Я попробую всех.
А парнишка уже возвращался к нему с добытой веткой, и из последних сил цепляясь за осколки сознания, Вульф как мог резко рванул из капкана ногу, надеясь, что новый приступ боли ещё раз спугнет зверя. Он и сам почувствовал, как стопу обожгло острой резью, но вместе с тем заметно ослабло давление в висках, и Джейсон попытался выровнять дыхание, прежде чем незнакомец оказался перед ним. Он даже не сразу обратил внимание на птицу, внезапно сорвавшуюся с низкой ветки. Мужчина догадывался, как выглядит сейчас в его глазах, но мог только неопределённо хмыкнуть, глядя то, что вполне можно было бы использовать теперь, как рычаг, чтобы освободить ногу.
- Это то, что нужно, - хоть это и прозвучало совсем не так оптимистично, как хотелось бы Джею, всё-таки это говорил он; оглушенный болью зверь как будто бы отступил снова. - Если отожмешь пружину, я попробую развести дуги в стороны. Должно получиться.
Джейсон вдруг подумал, что освободившись из капкана, чудовище может стать ещё более опасным, и немного помедлил, прежде чем взяться руками за кованые стальные дуги. Он понимал, что сейчас сам провоцирует зверя: внутренее волнение подстегивало его, дразнило, так что невольно Вульф теперь сам толкал его наружу, и уже чувствовал, как взводится где-то за солнечным сплетением тугая пружина.
- Послушай, - он приподнял голову, снизу вверх глядя на паренька, не зная, как намекнуть ему на то, что он, возможно, освободит сейчас того, кто явно жаждет его крови. - Давай договоримся, что как только я отогну этот чёртов капкан, ты бросишь всё и постараешься как можно скорее уйти отсюда? Знаю, как это звучит, и не важно, сочтешь ли ты меня сумасшедшим... Просто так будет лучше. Ты очень помог мне, и я тебе благодарен, поэтому и говорю тебе: просто уходи. Потому что избавившись от этого, - Джейсон кивнул на капкан и толстую цепь, тянущуюся от него по земле. - Я уже могу быть... кем-то другим.
"Ну вот и всё, - мелькнула в голове короткая мысль. - Теперь он не станет помогать и уйдёт прямо сейчас, подобру-поздорову. Чего связываться с сумасшедшим?"
Дэвид очень надеялся, что этого не произошло и ему не придётся ловить машину до медицинской станции. Чёрт, он даже не знал, где она тут запрятана среди всех этих ёлок! Сжав губы в полоску, он поудобнее перехватил топорик и обрубил ветку наискось, так, что с одной стороны получился клин — теперь всё готово.
Мужчине явно становилось хуже — это было видно не только по общему состоянию, но и по голосу — и Дэвид поспешил подобрать их импровизированный рычаг с земли и подступить к раненой ноге незнакомца, но прежде чем он успел что-либо сделать, тот обратился к нему с очень странным условием. Дэвид слушал внимательно, глядя на мужчину и хмурясь из-за сосредоточенности, а внутри, в районе сердца, нарастало нервное напряжение, разливавшееся по телу холодом. Ему не понравилось ничего из сказанного, особенно последняя часть. Что это вообще значило? «А то, что валить вам с братцем отсюда надо, вот о чём я говорю, Дэвид». Он мелко тряхнул головой, избавившись от скрипучего голоса старика, и, глянув в сторону, глубоко вздохнул. Он припал на колено и аккуратно положил топорик на землю. После переезда ему постоянно встречались какие-то подозрительные люди, но нет, Дэвид не принимал их за сумасшедших (за исключением одной вредной старухи, да и её помутнение можно списать на обыкновенную деменцию). Он был склонен думать, что просто не знал причин их слов и поступков. Эта мысль немного успокоила его.
— Скажу честно, это всё чертовски странно, и… — Дэвид мельком осмотрелся, словно за ними мог кто-то наблюдать (что, конечно, полная чушь). — Не знаю, почему, но я тебе верю. Хорошо, — он ещё пару секунд глядел на капкан, стараясь не представлять, что будет после, и принялся отжимать пружину.
Он был убежден, что поступал правильно. Кем бы он оказался в собственных глазах, уйдя да забыв об этом человеке, упаковав совесть в кокон безразличия и страха и на обратном пути к дому малодушно уповая на то, что кто-нибудь другой обязательно пройдёт здесь если не скоро, то уж наверняка рано утром, и поможет? Его передёрнуло от этих мыслей. Не таким его воспитали, и хотя ему было жутко, но поступить иначе он попросту не мог.
Совместными усилиями у них получилось разогнуть дуги, и когда его помощь уже не требовалась, Дэвид торопливо поднялся, отступая назад и шурша листвой. «Просто уйти отсюда как можно скорее». Он закусил нижнюю губу с внутренней стороны, пытаясь взять контроль над той частью, что была против, развернулся неуклюже, едва удержав равновесие, и побежал к знакомой тропе. В этот момент ему неожиданно стало легче, и он устыдился, но, по крайней мере, Дэвид сделал всё необходимое, а о большем его не просили.
Отредактировано David Morgan (2019-09-28 17:50:44)
Парнишка выслушал его и, пообещав выполнить поставленное условие, взялся за палку снова, почти упрямо, и Джей только улыбнулся, неопределенно хмыкнув. Похоже, он был из тех, кому понятие морального долга совсем не чуждо, раз не бросил совершенно незнакомого человека в беде, даже чувствуя от него явную угрозу. В том, что парень действительно её чувствовал, Вульф не сомневался: зверь чуял страх, зарождающийся у него внутри, под рёбрами, слышал участившееся дыхание, знал, как в предчувствии беды каждый волосок на теле незнакомца приподнимается от невидимой дрожи. Зверь любил запах страха, он возбуждал его самые глубокие, самые злые инстинкты, и Джейсон отлично понимал, как подставляется сейчас этот парень, и как он сам подставляет его, прося о помощи. Наверное, было бы правильно просто прогнать его, но тогда мужчина лишал себя возможности быстро выбраться из ловушки, а зверь, вновь собирающийся с силами внутри него, не найдя другого выхода, попросту искалечил бы больше не пригодное для него тело и оставил в лесу, уйдя на поиски новой жертвы. Вульф понимал, что использует этого парня, подвергая его опасности, но в сложившейся ситуации иного выбора у него просто не было. Оставалось надеяться только на то, что зверь не рванется наружу сразу, почувствовав свободу, и на то, что незнакомец, достаточно быстро бегает.
Джейсон взялся за стальные дуги, когда стесанный клин прижал тугую пружину, и напрягся, стараясь медленно развести в стороны. Капкан поддавался охотно, но мужчина, вопреки ожиданиям, по-прежнему не чувствовал боли: заточенные зубцы медленно выходили наружу, надрывая кожу, и ему показалось даже, будто он услышал, как что-то скрежетнуло о кость, но боли, - ожидаемой, а значит, особенно сильной, - по-прежнему не было. Вульф отшатнулся в сторону, убирая ногу из открывшегося капкана, и несмело ставя её на снег. Даже если предположить, что по счастливой случайности стальные зубья не порезали сухожилия и не повредили мелкие кости, наступить на травмированную стопу должно быть невозможно - мягкие ткани в любом случае повреждены, боль должна быть очень ощутимой, но Джей не чувствовал ни рези, ни онемения. А внутри уже вовсю клокотало и ворочилось, поднимаясь изнутри, что-то большое, горячее, и Вульф что было силы сжал зубы - не пустить, не дать ему снова взять контроль, чёрт возьми, да как же ему это сделать...
Пришедший ему на помощь парнишка выполнил обещание и теперь поспешно удалялся, пробираясь между широкими стволами чёрных деревьев к единственной тропе, ведущей из чащи к жилым домам. Джейсон смотрел ему вслед, с ужасом понимая, что отчётливо видит каждое движение, несмотря на сгустившиеся сумерки и стремительно увеличивающееся расстояние. Он видел его совершенно отчётливо, слышал каждый шаг и даже дыхание, а попытка зажмурить глаза и закрыть руками уши оказалась напрасной - зверь воспользовался полученной свободой даже быстрее, чем мог представить себе Вульф. Он сорвался с места, против своей воли рванувшись вслед за парнем, но тут же завалился в снег - травмированная нога неловко подломилась, отказываясь давать телу опору, и Джей почти с радостью подумал о том, что не сможет бежать. Но зверь, уже распалённый жаждой добычи, не намерен был отказываться от охоты.
Его вздёрнуло со снега, заставляя встать, и лес перед глазами на секунду качнулся. Он снова двинулся вперёд, неловко волоча ногу по рыхлому снегу, не чувствуя ни боли, ни ветра, ни холода - его тело больше не повиновалось ему, но судя по тому, как часто мелькали перед глазами стволы высоких деревьев, для одноногого он двигался неестественно быстро. Знакомый грифельный запах ударил в нос, взгляд зацепился за фигуру, маячившую впереди между деревьями, и Джей почувствовал, как тело наполняет тугая горячая сила. Он догонял жертву, и когда спина паренька замелькала уже совсем близко, услышал собственный приглушённый, рычащий голос:
- Постой, куда же ты так торопишься? Я ведь ещё не поблагодарил тебя за помощь. Без тебя этот идиот возился бы до утра...
Он настиг его в следующую секунду, с разбега налетая, толкая вперёд и прижимая спиной к широкому стволу старой сосны. Глаза сверкнули в полумраке, и на разом побледневшем, изменившемся лице появилась недобрая усмешка.
- Ты чего так рванул, я же пошутил, - теперь его запах щекотал ноздри, и Джейсон с ужасом узнавал это чувство, заполнявшее сейчас всё его существо - чувство голода. - И откуда ты такой взялся? Герой...
Он бежал не очень быстро, в конце концов, у мужчины повреждена нога, и вряд ли тот смог бы пуститься за ним в погоню и, тем более, догнать, что бы там ни значили слова про «кого-то другого». Позади, будто в подтверждение его мыслей, приглушённо хлопнулось в снег грузное тело незнакомца, и опять — мурашки от самых пят из-за смутной вины. На долю секунды он засомневался, что нужно убегать, пока не услышал чужие шаги: медленные, как на пробу, но вскоре набравшие удивительную частоту. Его преследовали. Дэвиду не верилось, что это возможно. Он с трудом подавил желание обернуться и прибавил ходу, ненароком сбив плечом с еловой ветви пару комьев снега. То же чувство, которое намекало поверить мужчине, сейчас велело бежать и не оглядываться.
Сердце гнало кровь, бившую в висках, становилось жарко — спина-то уже давно взмокла под тяжестью рюкзака, а вот ноги только-только начинали согреваться. Сумерки так сгустились, что Дэвид едва различал, куда нёсся. Всё было как в одном из его кошмаров — от этой мысли что-то внутри сжалось в тугой комок страха, зашумело в ушах. Где же эта проклятая тропа? Может, он не туда свернул или вовсе пробежал мимо?
Мужчина догонял его, практически возвышался за ним не далее чем в шести футах, и вдруг заговорил голосом, походившим на звериное рычание. Нечеловеческим голосом.
— Твою мать! — выдохнул он сквозь зубы, поворачивая в сторону. Тяжелый удар сбоку чудом не сбил Дэвида с ног, заставив развернуться; толчок в грудь — и он врезался спиной в широкий ствол дерева. Незнакомец зажал его, и сколько бы он ни рыпался, вырваться не получалось. Часто дыша и глотая морозный воздух, он смотрел снизу вверх на чужое лицо, слишком бледное и, казалось, отличавшееся от того, которое он видел несколько минут назад. Что-то было не так. Не этот человек говорил ему «спасибо».
Дэвид не понимал происходящего, не представлял, как можно так быстро мчаться с покалеченной ногой. Даже у сумасшедшего не получилось бы. Объяснение пыталось пробиться к нему: через неизвестного беглеца, предостережение мужчины и острый, диковатый взгляд. «Теперь ты видишь, Дэвид?» Он снова дёрнулся, больше инстинктивно, чем намеренно. В кармане лежал нож, абсолютно не годившийся для обезвреживания ловушки, но пригодный для обороны. Дэвид нахмурился. Нет, не пригодный. Как же тот, кто был ему благодарен?
Он начал дышать глубже, стараясь успокоиться, хотя сердце подскакивало к самому горлу. Надо что-то делать и поскорее. Может, вдарить по ноге? «Если она не мешала ему бежать, вряд ли это отвлечёт его».
— Я знаю, ты не хочешь навредить мне, — сказал он, не убеждая, но преподнося как факт. — Иначе не пытался бы предостеречь.
Вопреки своему предположению, Дэвид, как мог, приподнял ногу и резко опустил ботинок на раненую стопу мужчины, надавив посильнее.
Отредактировано David Morgan (2019-09-30 16:04:01)
Парнишка был прав - Джейсон не хотел навредить ему. Он вообще много бы не хотел в своей жизни: не хотел попадать в соседский подвал, будь он неладен, не хотел стать одержимым живущей там тварью, не хотел потерять над собой контроль, превращаясь в опасного сумасшедшего, не хотел испугать и навредить Айви... Он вообще никому не желал зла, всю свою жизнь свято уверенный в том, что сильный должен помогать слабым и поддерживать их, и что пользоваться своим превосходством, особенно физическим, перед другими просто недопустимо. Никого и никогда в своей жизни Джейсон не ударил первым, и он уж точно не хотел превратиться в жестокого зверя, привыкшего только рвать, ломать и калечить. Конечно, он не хотел, но ничего не мог поделать со своим состоянием, как ни пытался. Из-за этого бессилия его одолевали отчаяние и ярость, и чудовище, так по-хозяйски распоряжавшееся сейчас его телом, впитывая эту злость, с каждой секундой становилось сильнее.
- Предостеречь? - опять этот глухой рычащий голос, на этот раз насмешливый, он говорил с издёвкой, дыша парню прямо в лицо. - Да брось, он прекрасно знал, что у тебя не будет шансов убежать от меня. Ты должен был бросить нас в капкане - тогда ещё смог бы спасти свою жизнь. Но он тебя использовал, - протянул с удовольствием, и губы исказил неприятный оскал. - И чем, по-твоему, он лучше меня? Я же с тобой абсолютно честен. Сказал, что умрёшь - долго ждать не придётся...
Джейсон не слушал - не хотел слушать, хотя зверь, по большому счету, говорил правду. Изувеченную, исковерканную, как всё его погадоное существо, но всё-таки правду: Вульф действительно понимал, что будучи одержимым догнал бы парня, даже если бы ему пришлось бежать по лесу на руках. Но ведь речь шла о его собственной жизни, разве не это главное? Конечно, нет, и Джейсон отлично понимал это. Он был опасен для каждого, кто попадётся на пути, и от мыслей о том, что рано или поздно этим кем-то окажется его сын, всё его нутро болезненно сжималось. Случайный незнакомец в лесу просто попался под горячую руку, у него не было оснований как-то особенно доверять Джею, но его порядочность и желание помочь будут теперь стоить ему жизни. Айви открылась Джейсону - не то чтобы доверилась безоговорочно, но была достаточно близка, и потому первой попала под удар. Тео же верил отцу, как никому больше, и от осознания того, что собственными руками он может убить своего сына, Вульфу самому хотелось сдохнуть в этом треклятом безлюдном лесу.
Теперь Джейсон отлично понимал тактику зверя. Будучи совершенно незнакомым с миром, в котором ему посчастливилось оказаться абсолютно случайно, он всецело полагался на Вульфа, его мысли и ощущения, зеркаля их, по своей врождённой привычке, а потому особенно ненавидел тех, кем больше всего дорожил сам Джейсон. Айви едва сумела уйти от него живой, и не известно ещё, не захочет ли эта тварь закончить начатое и снова найти её. У Тео же не было против зверя ни единого шанса, и если девочка, похоже, в какой-то момент поняла, что движет мужчиной, и воспользовалась случаем, спасая свою жизнь, то сын его так и погибнет в неведении и ужасе - теперь, глядя в глаза выручившего его незнакомца, Джейсон осознавал это совершенно отчётливо. Он больше не видел выхода, с этим нужно было кончать.
Вульф не почувствовал боли, но нога подломилась и, потеряв равновесие, он неловко упал на одно колено, и выставленная вперёд ладонь провалилась в снег. Волнение внутри почувствовалось отчётливее - парнишка ударил его, и уязвимый перед физической болью зверь снова как будто сжался в комок, прячась в тёмный угол его подсознания. Джейсон опять ощутил зуд на шее - уже знакомое чувство, как будто что-то скребётся, пытаясь выбраться наружу. Вульф вспомнил почему-то странное видение из подвала Айви, в котором из раны на её теле вылезла паукообразная дрянь, чтобы убить его, и почувствовал, как всё тело содрогнулось от резкого спазма. Он как будто физически ощутил сейчас то, что сидело в нём всё это время, но спутанное сознание не давало ему нащупать, понять наверняка, хотя Джейсон готов был поклясться, что подобрался к собственному спасению чертовски близко. Он инстинктивно потянулся к горлу, остервенело расчёсывая, почти разрывая ногтями раздраженную, раскрасневшуюся кожу, чувствуя под ней болезненные перемещения чего-то маленького, живого. Он не видел, но кожа в том месте вздулась, как воспалённый нарыв, шевелясь от отчаянных движений под ней маленьких острых лапок.
- Послушай, парень, - он вцепился в край его куртки, глядя в лицо снизу вверх. - Мне жаль, что я втянул тебя в это дерьмо, но так уж получилось, что выбора у тебя теперь нет: или ты, или он. Я не контролирую его, не знаю, когда эта тварь снова вылезет, но тебе от него не спастись. Так что окажи мне услугу, возьми топор... - из-под пальцев, обхвативших горло, тонкой струйкой потекла кровь, странно чернея в полуслепых сумерках. - Давай же, никто тебя не осудит...
Последняя фраза ещё крутилась в голове, пока Дэвид, прижавшись к стволу дерева, наблюдал, как мужчина падал на колено. Без крика, без единого хрипа, будто совсем не ощущал боли, но по какой-то причине удар всё-таки подействовал. Бежать, как он понял, не имело смысла, и стоило на миг представить, что эти здоровенные руки скоро сомкнутся на его горле, как вдоль позвоночника поднялась холодная волна. Дэвид вдруг чётко осознал — отступать некуда. Его догонят, искалечат и вскроют глотку, может даже его собственным ножом. Ему всё ещё с трудом верилось, что перед ним — случай одержимости или какой-то психической аномалии; когда ты читаешь о подобном в заголовках газет, уж точно не рассчитываешь когда-нибудь столкнуться с этим напрямую, но теперь он видел всё своими глазами, видел, как кровь моментально отхлынула с человеческого лица, слышал неестественный голос. Лучше бы это был очередной кошмар.
Он запустил руку в карман и нащупал нож — прохладный пластик заскользил во взмокшей ладони, но Дэвид сжал тот покрепче, ожидая, когда нечто, выглядевшее как человек, кинется на него. «Умрёшь», — врезалось выпущенной стрелой. По грудной клетке будто перекатился колючий камень, и он сжал зубы.
Использовать нож. Он вынужден, это необходимо, если хочет жить и снова увидеть брата.
Мужчина внезапно содрогнулся, словно в приступе наконец дошедшей, взорвавшейся боли, и вцепился в своё горло с необыкновенной яростью. Он ошалело смотрел, как тот раздирал шею, и не знал, что делать. Который из них двоих, деливших одно тело, пытался содрать с себя кожу? В сумерках ему совсем ненадолго померещилось красневшее воспаление типа гнойника в том месте, где скребли короткие ногти — маленькое, как шарик жевательной резинки, и, к его ужасу, подвижное. Незнакомец одной рукой схватил край его пальто, и Дэвид напрягся, готовый выдвинуть лезвие и полоснуть по лицу, но когда с ним заговорили, стало ясно, что «другой» вновь отступил. Это поколебало его решимость. В глазах мужчины больше не горела эта странная, звериная злоба, её отголоски едва угадывались в безнадёжном взгляде. Когда ему сказали взять топор, он нахмурился, набрал было воздуха, чтоб возразить, да так и не смог протолкнуть застрявшие комом слова. Если допустить, хотя бы на секунду, что иного выхода и правда нет…
Он зажмурился, так сильно, что во тьме перед ним замерцали пёстрые круги, надавил бугром ладони на висок — там пульсировало и кололо из-за нервного напряжения. То, к чему всё шло, казалось ему полнейшей дикостью. «Или ты, или он», — зудело где-то под рёбрами, склоняло к решению, при мысли о котором у Дэвида холодели жилы, а его заставляли сделать это прямо сейчас.
Открыв глаза, он медленно отнял ладонь от виска и опустил её; второй рукой вытянул из пальто канцелярский нож. Несколько щелчков задвижки — и тонкое лезвие вышло наполовину. Сквозь прижатые к горлу пальцы лилась кровь — её след, не толще шерстяной нити, обрывался, превращаясь в чёрные капли. Они падали в снег и растекались как акварель на мокрой бумаге.
На задворках разума, словно перепуганная птица в клетке, металось отрицание, кричавшее о том, что должен быть иной способ выкарабкаться из этого дерьма, но Дэвид не мог ничего придумать. Он не мигая пялился на струйку крови, бежавшую по чужим пальцам. Так и не ясно, привиделось ему шевеление или там и впрямь скрывалось что-то… живое.
— Убери руку, — на удивление ровно произнёс он.
На шее мужчины действительно вздулся нарыв, надорванный и кровоточивший, но в лесу уже настолько стемнело, что разглядеть лучше не получалось. Дэвид наклонился вбок, всё равно присматриваясь к воспалённому месту и протягивая к тому свободную ладонь, и хотя зрение подводило в сгустившейся темноте, под пальцами чувствовалось копошение — нечто мелкое натягивало кожу, билось под ней и выталкивало кровь. Он не знал, могло ли это как-то влиять на помутнения в рассудке незнакомца и стоило ли вскрывать нарыв ещё больше, но можно попробовать. Если «другой» вернётся, он надавит сильнее.
— Это безумие… — прошептал Дэвид, поднося лезвие к чужому горлу. — Прости меня, ради бога.
Он сдвинул руку на затылок мужчины и надрезал вздувшуюся кожу.
Зуд усилился, становясь совершенно невыносимым. Джейсон плохо чувствовал своё тело, почти не чувствовал боли в ноге, но этот чёртов зуд, буквально разрывающий сейчас его изнутри, кажется, заглушал собой совершенно всё. Рука всё ещё давила на шею, и Вульфу казалось, что под ладонью его бьётся и мечется что-то живое, или, во всяком случае, отчаянно желавшее жить. Где-то в глубине души мужчина всё ещё надеялся, что всё это сон. Тягучий, тугой, душный сон, из тех, что затягивают, как лесное болото, медленно, плавно, заставляя прочувствовать каждую секунду. Сейчас что-то произойдет, и Джейсон проснётся - откроет глаза, увидит солнце, бьющее в окно спальни, или хотя бы тусклый отсвет уличного фонаря, услышит музыку из комнаты сына и лай соседской собаки, сядет на своей постели, спустив вниз босые ноги, и скажет вслух: "Чёрт возьми, приснится же такое". Но перед глазами его замер густой мрак, и ничего вокруг, кроме треклятого леса, не было и быть не могло, потому что ни один сон не способен длиться так долго и быть таким явным. И ничего больше в своей жизни он не увидит, потому что подохнет здесь, так или иначе, и разница только в том, решится ли парнишка помочь ему, или попытается сбежать снова, только продлив его и собственные мучения.
Бесхребетная трусливая мразь, ничтожество! Ты же не позволишь ему убить себя? Убить меня невозможно, а вот ты так и останешься здесь, в этом вонючем лесу, под этим трухлявым деревом, распластанный на снегу, как лягушачья тушка, со вспоротой глоткой и вываленным языком. Таким тебя и найдут твой ублюдок и та бестолковая сука, сбежавшая от нас с лесопилки. К утру твоё лицо обглодают лисы, а вороны растащут кишки по всему лесу, ты разве хочешь этого? Брось, не такой уж ты безнадёжный идиот, подними топор и разруби этому пацану башку! Смотри, он достаёт что-то из кармана, он не станет ждать, когда мы придём в себя... Ну же, не медли!
Джейсон отчётливо слышал зверя, не до конца понимая, правда, звучат его слова вслух, или только в его собственной голове. Тварь из подвала, похоже, была напугана, но почему-то не могла снова взять Вульфа под контроль, иначе судьба парнишки, которого тот всё ещё держал за куртку, уже была бы предрешена. Джейсон понятия не имел, почему и как надолго чудовище оставило его тело, но уже пытался сообразить, как быть дальше, если незнакомец не решится, или попросту не станет исполнять его просьбу. Нормальный человек не способен нанести себе физический вред и не может убить себя, и Джейсон отлично понимал, что не справится. Иначе не стал бы просить случайного человека.
Джей поднял голову, перехватывая взгляд смотрящего на него незнакомца. Ничего темного, ничего злого или подлого в этом взгляде он не находил, и быть может, поэтому паренёк был так ненавистен зверю, физически отрицающему всё чистое и живое. Он действительно сжимал что-то в руке, но Джейсон не видел, что именно. Он подумал о том, что если даже парнишка и заставит себя сейчас совершить убийство, пусть и ради собственной жизни, то груз этот будет преследовать его всю жизнь. Подумал, что снова подставляет его, но послушно убрал руку от шеи, с удивлением осознав через секунду, что отчётливо чувствует на коже холодное лезвие. На мгновение это ощущение как будто даже отвлекло его, но зверь внутри снова заметался и задёргался, беснуясь, и Джейсон стиснул зубы и зажмурил глаза, надеясь, что монстр не очнётся и не вырвется на свободу прямо сейчас.
Теперь он чувствовал давление снаружи и изнутри, тонкое лезвие карябало и цепляло кожу, но вместе с тем где-то под рёбрами зарождалось иное волнение, источник которого никак не касался зверя, и Вульф вдруг отчаянно осознал смутно знакомое, острое желание - желание жить. Ведь если вдуматься, всё в его жизни было не так уж плохо: он пережил потерю родных, пережил годы в тюрьме и наладил новую жизнь. У него есть сын, есть Айви, есть обязательства, в конце концов, а эта поганая тварь из подвала сейчас скукожилась и спряталась где-то внутри, и Джейсон явственно чувствовал теперь его страх, не свой. И холодок лезвия, готовый сейчас вспороть натяную кожу, теперь раздражал, и собственный внутренний голос кричал, что было силы, что всё это нужно остановить.
Он чувствовал, как чужая ладонь давит на затылок сзади, и начал давить в ответ, отстраняясь от прижатого к горлу лезвия. Пальцы ещё сильнее сжали ткань куртки, вторая рука схватила парня за запястье. Нож в руке дрогнул и мужчина неловко дёрнулся, почувствовал, как лопнула натянутая кожа. Шею обожгло брызнувшим гноем, Джейсон почувствовал, как за ворот вниз потекло липкое и густое, но не увидел, как сорвался, не сумев зацепиться тонкими лапками за край ранки, крупный паук, упал и забился, неловко дергаясь. Вульф оттолкнул парнишку, отшатываясь, отступая, заваливаясь на снег. Отчётливо почувствовал под ладонями холод и тряхнул головой, прислушиваясь к тому, как бешено колотится в груди сердце.
Руки словно окаменели, каждая их мышца напряглась, лишь бы не трястись под напором страха. Одно неаккуратное движение, и он совершит нечто ужасное, что уже никак не исправить, не замолить и главное — не выкинуть из памяти; осуждение, безмерное, до конца жизни. Общество заклеймит, изнутри день за днём будет терзать совесть. Питер — всё, что у него осталось — отвернётся, не поймёт.
Господь, пусть рука не дрогнет.
Что-то тугое и колючее свернулось в желудке, когда он ощутил сопротивление. Ладонь мужчины сдавила запястье, задерживая, пытаясь отстранить; кисть повело на долю секунды, и в этот момент Дэвид заколебался: нажать сильнее или нет? Вернулся ли тот, кто жаждал убить его? Он не мог понять — незнакомец зажмурился, и это лишило его единственного ориентира. Вогнать лезвие глубже? При любом раскладе Питер останется без него, один, на очень долгое время, а готов ли он сам к последствиям, к суду, к ужасу брата?
Нет.
Он поддался давлению чужой руки, отведя нож; из вскрытого нарыва хлынул гной и упитанное насекомое, в котором Дэвид распознал паука, не удержавшегося на коже и полетевшего куда-то вниз. Он приготовился к боли, к тому, что сейчас ему вспорют брюхо, но мужчина оттолкнул его. Дэвид качнулся в сторону, пригибаясь к земле, уронил нож и торопливо выпрямился, шагнул назад, к дереву, прижав ладони к шероховатой коре. Ледяной воздух обдирал горло при каждом вдохе. Всё напряжение сошло разом, и в снег он не рухнул только потому, что привалился к стволу; руки било мелкой дрожью. Если незнакомец бросится на него — он труп.
Дэвид неотрывно следил за упавшим мужчиной, однако тот больше не проявлял признаков сумасшествия, во всяком случае, пока. Когда он вспомнил о крохотной твари, его покоробило. Какого дьявола это вообще было? Он не заметил, куда она делась, а высматривать её в полутьме бесполезно, поэтому Дэвид нетвёрдо отступил к ножу, всё ещё не сводя взгляда с незнакомца. Рюкзак вдруг потяжелел, стал замедлявшим грузом, и движения давались с трудом. Пальцы на одной руке почему-то слиплись — оказывается, он порядком запачкал их в крови, и мысль о том, что её могло быть намного больше, камнем опустилась в пятки. Он не сделал этого. У него не хватило духу, и, судя по тому, что мужчина уже не стремился прикончить Дэвида, — он поступил верно.
Отредактировано David Morgan (2019-10-30 13:08:17)
Джейсон зажмурился, что было сил, так что под веками запульсировали, расходясь по спирали, неровные белые круги. Обе его ладони сейчас касались припорошенной снегом земли, и мужчина чувствовал, как покалывает и жжёт кожу холодом, и как немеют от напряжения его собственные пальцы. Шею неприятно саднило в том месте, куда ещё недавно давило тонкое лезвие, Джей всё ещё чувствовал что-то липкое, застывшее на коже, но того навязчивого, бесконечного зуда внутри больше не было. Вульф поспешно облизнул потрескавшиеся губы, прислушиваясь к себе. В ушах гулко отдавался тяжелый стук, Джейсону казалось, что он чувствует пульсацию в собственных венах, и мужчина вздохнул, медленно, ощущая, как поднимается грудная клетка и как расправляются в ней лёгкие, словно после долгого простоя, болезненно пропуская через себя морозный воздух. Внутри было пусто, и это внезапное чувство покоя одурманивало, заставляя цепляться за слабую надежду: зверя больше не было.
Джейсон приподнялся на локтях и, помня о покалеченной ноге, осторожно отодвинулся назад, стараясь не шевелить стопой, пока не почувствовал спиной широкий ствол старого дерева. Он по-прежнему не чувствовал боли, но это не значило, что она не догонит его, как только адреналиновый взрыв уймётся и мозг устанет обманывать самого себя, и Джей старался не делать резких движений, прислушиваясь к каждому сигналу, который подавало тело - несмело, как будто ещё не веря в собственную свободу. Он вдруг отчётливо осознал, что практически ничего не видит - в сгустившихся сумерках всё сливалось в одну нечеткую, размытую картинку, привычно подводил левый глаз, перебитый шрамом, и Джейсон понял, что смотрит, наконец, собственными глазами.
Чуть поодаль парнишка неловко наклонился, подбирая что-то со снега, - может быть, тот самый нож, - опасливо поглядывая в сторону Вульфа. Его лицо Джейсон видел совершенно отчётливо, просто потому, что было оно белее снега. Рука потянулась к шее, и Джей осторожно коснулся пальцами кожи в том месте, где явственно чувствовался неглубокий, но довольно длинный порез. Он больше не кровоточил, и мужчина потёр друг о друга испачканные липким пальцы.
- Эй, - окликнул он парнишку хрипловатым, но всё-таки своим голосом, чувствуя, как дерёт перетруженные связки, и закашлялся, когда морозный воздух защекотал горло. - Как ты там? Прости за это, - он развёл руками. - Не знаю, что именно ты сделал, но мне кажется, всё получилось. Я хочу сказать, что не чувствую больше... этой дряни. И тебе больше бояться нечего, да?
Джейсон подумал о том, что испугавшийся парнишка совершенно не обязан теперь ему верить, и будет совершенно прав, если поспешит сейчас просто убраться отсюда, не желая проверять, случится у него очередной приступ сумасшествия, или нет. Теперь у него было преимущество перед Вульфом, но мужчине почему-то казалось, что пользоваться им паренёк бы не стал.
- Как тебя зовут? Я Джейсон. Хотел бы я что-то тебе объяснить, но не уверен, что смогу, - он устало прикрыл глаза, прислоняясь затылком к стволу дерева. - Ты очень помог мне. Прости, что пришлось видеть... всё это.
На подгибавшихся ногах он наклонился, чтоб забрать ледяную, почти обжигавшую горсть снега, которую Дэвид растёр в липких пальцах, очистив их от крови, и только потом подцепил нож. Выпрямляясь, чуть не завалился вбок — на секунду закружилась голова, и тело повело в сторону под тяжестью рюкзака, но он удержал равновесие, неуклюже отступив от дерева, к которому уже прислонился мужчина. Тот окликнул его, обычным, человеческим голосом, и он с натяжкой позволил себе считать, что опасность миновала. Если бы что-то осталось от той твари, это уже как-нибудь прорезалось бы, хотя в нём всё ещё бродили туманные сомнения и приближаться он пока не собирался, несмотря на то, что во мраке было почти не видно чужой фигуры и едва вырисовывалось измождённое лицо.
Дэвид слушал настороженно, в каждом слове искал неестественные ноты и отзвуки рычания, однако не улавливал их — похоже, теперь они с Джейсоном и впрямь тут одни. В голове не укладывалось, что причина всего этого ужаса — какое-то насекомое, но получалось именно так, иначе не объяснить внезапное исчезновение «этой дряни» аккурат после вскрытия нарыва. По крайней мере, он надеялся, что она действительно исчезла.
Возможно, сейчас подходящий момент для того, чтоб уйти и больше не испытывать судьбу, но, во-первых, Дэвид не был уверен, что найдёт дорогу обратно во тьме — прежде он не бывал в этой части леса и не понятно, как далеко они от тропы; а во-вторых, у Джейсона повреждена стопа.
Он прерывисто вздохнул, переведя дыхание и более-менее успокоившись, правда, руки ещё потрясывало.
— Ладно, я… вроде бы в норме, — он задвинул лезвие и медленно убрал нож в карман. В горле пересохло, страшно хотелось пить, а в термосе, как назло, ни капли. — Я Дэвид, — он шагнул ближе. — У тебя там, в шее, сидел паук, и он ещё где-то здесь, на земле.
Дэвид обошёл место, куда, предположительно, упала эта мелкая пакость, и остановился сбоку от мужчины. Он понимал, что у того был нелёгкий выбор: остаться в промозглом лесу и, вероятно, истечь кровью за ночь или рискнуть чужой жизнью.
— Точно больше ничего не чувствуешь? — Дэвид опустился на колено, присматриваясь к цвету лица, уже не такого мертвенно бледного, как несколькими минутами ранее. — Меня предупреждали, что… — он запнулся, взвешивая, стоит ли говорить, — в этом городе странные вещи творятся, но я и не думал… — оборвав мысль и глянув в сторону, он помотал головой.
Старик Хейз был прав, чтоб тому икалось в «Дровосеке».
— Я заплутаю тут один, слишком темно, — признался Дэвид. — И твоя нога…
Хотелось задать один вопрос, совершенно бестактный и никоим боком не относившийся к делу, но зудевший похлеще комариного укуса.
— И всё-таки, как это с тобой случилось? В смысле, «другой».
- Паук? Ты уверен?
Джейсон скривился. Воспоминание о том бредовом сне в подвале Паунсеттов снова пришло на ум - теперь совсем блёклое, как старая фотопленка, лишенное подробностей и красок, оно маячило где-то на самом краю его сознания, но мерзкое насекомое, как назло, вспоминалось отчетливо. Тонкие длинные лапки, как будто заостренные в самом низу специально для того, чтобы цепко хвататься за мягкую плоть, жирное брюшко, покрытое жесткими волосками, совсем не паучья голова, но характерные острые хелицеры. Размер твари был явно больше того, что могло бы так запросто засесть под кожей, и все же ассоциация была предельно четкой - настолько, что Вульф зябко передернул плечами. Неужели зверь и правда покинул его тело вместе с маленьким арахнидом? Джей опять интуитивно коснулся шеи, приподнимая воротник. Мысли о том, что зловредная тварь всё ещё может быть где-то поблизости, уверенности не прибавляли, но осознание собственной свободы от навязанной кем-то чужой воли давало слабую надежду на благополучный исход.
- Вот черт...
Неплохо было бы встать со снега и хотя бы попробовать выйти из чащи; Вульф не знал, сколько сейчас времени, но оставаться в лесу ночью в любом случае плохая идея. Мужчина пошарил по сторонам взглядом, ища для себя подходящую опору: нога не болела, пока Джейсон не пытался шевелить ею, но дабы не усугубить свое состояние, было бы неплохо найти что-нибудь вроде костыля - хотя бы для того, чтобы несчастному парню не пришлось волочь тяжеленного Вульфа на себе. Подходящая на вид палка валялась метрах в трех, и оставалось только надеяться, что её крепости хватит, чтобы хотя бы выйти к дороге.
- Чувствую только, что утро будет не из приятных, - мрачно усмехнулся Джей, надеясь хоть немного подбодрить себя и Дэвида. - Но этой дряни - нет, точно не чувствую. Это как... как во сне, знаешь. Нет, тут не ошибёшься.
Он подтянулся, хватаясь на нижнюю ветку дерева, и неловко поднял себя, все еще стараясь не наступать на искалеченную ногу. Интересно, сколько тонких плюсневых костей он подробил капканом, или ему все-таки повезло, и дело обойдется лишь парой-тройкой недель хромоты? Нужно будет добраться до медстанции и взять бюллетень, придумать правдоподобную легенду для сына и хотя бы попытаться объясниться с Айви. Хотя какие тут, к дьяволу, объяснения... Вульф вздохнул, хмурясь собственным мыслям. Усталость делала его тяжелым и медлительным, он прекрасно осознавал, что когда последние отголоски адреналина в его крови успокоятся и сойдут на нет, организм разом обрушит на него все возможные последствия этой проклятой ночи, и до тех пор было просто жизненно необходимо добраться до дома. И если Джей ориентировался в лесу достаточно хорошо, чтобы без особых проблем выйти из чащи, то его случайный спутник, похоже, не мог похвастаться хорошим знанием здешних мест.
- Так ты недавно в городе, - понимающе кивнул Вульф, прислоняясь плечом к широкому стволу дерева, служившего ему опорой. - Ну, тебя, по крайней мере, предупреждали, - он снова усмехнулся. - А я вот, идиот, понятия не имел шесть лет назад, в какое дерьмо ввязываюсь, переезжая в Эшбёрн. Ладно, действительно, давай выбираться. Подай-ка мне вон ту палку, - и он кивнул в сторону, где смутно темнела на снегу приглянувшаяся ему оторванная ветка.
Вопрос Дэвида заставил Вульфа нахмуриться и замолчать, обдумывая ответ, который не звучал бы уж совсем дико, так что парню могло бы показаться, что Джей демонстративно проигнорировал его, не желая отвечать. Мужчине действительно не доставляло особого удовольствия вспоминать о случившемся в старом подвале, где он едва не потерял Айви и откуда вынес на свет божий эту отвратительную тварь, только чудом не сумевшую натворить здесь неописуемых бед. Но вся штука была в том, что Джейсон до сих пор не был уверен до конца в том, что всё это просто не привиделось его воспаленному воображению, и что он - не обычный сумасшедший, однажды потерявший контроль над собственными мыслями и поступками. И в этом свете слова Дэвида о пауке, вылезшем из раны на его шее, звучали для Вульфа почти успокаивающе.
- Я разбил зеркало в подвале одного старого дома, - произнес он, наконец, после долгого и тягостного молчания, нарушаемого только скрипом свежего снега под ногами идущих по лесу. - После этого начали происходить странные вещи... Мне кажется, что я унес оттуда один из осколков, может быть, он и превратился потом в этого паука. Знаешь, я бы и сам решил, что спятил, но со мной там был ещё один человек. И ей из-за всего этого тоже досталось.
Вспомнив Айви, он снова нахмурился и замолчал.
Он не совсем понимал, что значило «как во сне», потому что плохо представлял себе, как в одном теле могли находиться два сознания. Что ж, главное — теперь всё улеглось и бояться правда больше нечего, кроме затаившегося в прелой листве насекомого, поэтому, когда Джейсон, подтянувшись на нижней ветке и привалившись к стволу, попросил подать палку, он тут же обернулся, отступая и вглядываясь в ближайшие сугробы. Вот она, совсем недалеко. Несколько шагов туда и обратно дались ему трудно, словно он переставлял ноги по мелководью озера — разливавшаяся в теле слабость уже не покинет его сегодня.
Он не придал значения словам Роберта, с сомнением слушал байки старого рыбака в баре неделю назад. Эшбёрн — самая обыкновенная американская глубинка, и местные легенды сотканы из коротких нитей яви и немалой примеси лжи для заманивания туристов. Все эти истории о пещерах, загадочном маяке и цыганах занимали его не больше, чем рассказы Лавкрафта, ведь нормальные люди знают, что ничего подобного в реальности не происходит. Точнее, не происходит на той её грани, которая нам доступна, и здесь мир кривит рот в злой усмешке, потому что Эшбёрн возведён не только на пепелище многочисленных пожаров, но и на ребре ржавой монеты.
Джейсон нахмурился, умолкнув, будто закрывшись в себе, и Дэвид пожалел о том, что спросил. Пережитое спутывало мысли и размывало чувство такта, хотя он соврал бы, если бы сказал, что ему совсем не интересно узнать об истоке беды. Он неловко потупил взгляд, и в эту секунду мужчина, опираясь на палку, зашагал прочь. Дэвид поплёлся рядом и больше не задавал вопросов.
Чем дальше они уходили от того дерева, тем легче становилось на душе, и в какой-то момент он обнаружил, что руки уже не трясутся, более того — возвращался холод. Снег хрустел под подошвами их ботинок, иногда раздавался лёгкий треск мелких веток, но это и всё: лес будто замер, живность давным-давно скрылась, попряталась по своим норам и гнёздам, почуяв хищника. Когда Джейсон снова заговорил и глухой голос рассёк тишину, он не сразу понял, что это ответ. Ветра тоже не было, и кроны сосен — неподвижные чёрные тени, прилипшие к ультрамарину — молчаливо наблюдали за ними и слушали рассказ мужчины вместе с Дэвидом.
Застрявший под кожей осколок зеркала, превратившийся в существо, способное влиять на разум — обычная ли история для этого города? Много ли подобного творится в Эшбёрне каждый день? Под конец он вспомнил, что перед их встречей кто-то нёсся напролом к дороге. Возможно, это женщина, о которой шла речь. Он взглянул на Джейсона, измотанного, с перебитой ногой, а теперь ещё и раскрывшего чужаку что-то личное и неприятное, о чём, как ему показалось, у того совсем не было желания думать. Дэвид хмуро посмотрел под ноги и вновь поднял участливый взгляд.
— Всё позади.
Вдалеке наконец замаячил рыжий свет дорожных фонарей, всё ярче освещавший чащу по мере того, как они приближались к опушке. За это время здесь не проехало ни одной машины, поэтому, когда где-то зарокотал мотор, Дэвид заторопился, боясь упустить то, что им сейчас почти жизненно необходимо. Выкатившись к трассе, он замахал рукой, привлекая внимание водителя легковушки. Автомобиль пронёсся мимо, но, когда Дэвида уже опутала досада, всё-таки сбавил скорость и пристал к обочине.
Он обернулся к Джейсону — палка в руках мужчины потрескивала, грозясь вот-вот переломиться.
— Надеюсь, с нами ничего такого больше не случится. Поезжай, а я пешком дойду, мне тут недалеко.
Дэвид по-прежнему брёл рядом, и даже не глядя на паренька, Джейсон прекрасно осознавал, что всё произошедшее этой ночью ещё долго его не отпустит, хоть он и прикоснулся к этой неожиданно острой грани реальности только самым кончиком пальца. К счастью, Зверь не сумел навредить ему, - во всяком случае, физически, - и кажется, не сказал ничего такого, чтобы как-то особенно задеть или испугать его. Конечно, с одержимостью сталкиваешься не каждый день, но в случае Дэвида всё действительно кончилось совсем не плохо. И теперь он знает наверняка: что бы там ему ни рассказывали об Эшбёрне, есть смысл не отметать сказанное сразу, принимая всё за глупые россказни и бред сумасшедшего. Джейсон долго отрицал очевидное, и вот что из этого получилось.
Лес мрачно темнел со всех сторон, окружая идущих частоколом высоких стволов, и Вульф, отходя понемногу от всего случившегося, всё яснее чувствовал, как его покидают силы. Пару раз он останавливался, устало опираясь на палку, и она опасно пружинила, уходя в землю под весом массивного мужчины, вот-вот грозя надломиться у него в руках. Дорога была недалеко, Джейсон знал, что нужно держаться правее, стараясь не сходить с тропы, и если бы он мог идти в привычном для себя темпе, то минут через десять они бы достигли цели. Но каждый следующий шаг, как назло, давался тяжелее предыдущего, да и мартовская ночь выдалась холодной, словно весна вовсе не спешила в здешние края. На мгновение ему даже почудилось, что он сбился с дороги и завёл Дэвида ещё глубже в чащу, но прежде чем Вульф успел высказать свои опасения вслух, где-то впереди, сквозь густую хвою и тесно сплетённые ветви, отчётливо прорезался свет - значит, они совсем близко.
Дэвид заспешил к дороге, торопясь привлечь внимание водителя, чудом оказавшегося здесь в такое время. Идти Джейсону было тяжело, так что он не стал спорить. Рука залезла в карман, нащупывая скомканные и слегка влажные от снега купюры - тридцатка наберётся, будет чем отблагодарить водителя, если он всё же решит остановиться, а не промчится мимо, даже не затормозив. А если и так, его можно будет понять, ведь что только не выходит из эшбернских лесов, уж местные-то это точно знают. Подумав об этом, Джей усмехнулся и поковылял к обочине.
Он снова взглянул на парнишку, отчаянно замахавшего руками, чтобы привлечь внимание автомобилиста. Он чувствовал между ними какую-то недосказанность, а может быть, это чувство вины накладывало свой отпечаток, но Вульфу казалось, что после всего того, в чём Дэвиду пришлось поучаствовать из-за него, он имеет право на несколько более доверительный тон со стороны Джейсона и на чуть более подробный рассказ, чем пара слов о разбитом в подвале зеркале. Мужчина подумал, что мог бы рассказать ему чуть больше обо всём, что предшествовало этой ночи, хотя бы даже из чувства благодарности, всё-таки Дэвид спас его, пусть и совершенно случайно, но начав собирать в голове рваные мысли, понял, что рассказать ему особенно нечего. То ли от стресса, то ли от чего ещё детали ускользали из его памяти, словно теряясь в вязком и густом тумане, и стройная картина никак не складывалась - всё это было бы похоже на бред, и Джейсон, кажется, не был готов объяснить всё это даже самому себе. Мужчина вздохнул, кивая Дэвиду, сумевшему всё же остановить попутку: когда-нибудь ему представится случай его отблагодарить.
- Уверен? - Вульф вопросительно взглянул на парня. - Ну ладно, как знаешь, - он протянул ему открытую ладонь. - Спасибо тебе. Ты не обязан был оставаться и вообще... - мужчина неопределенно повёл плечами. - Повезло, что всё вышло именно так, без тебя я бы не справился. Не знаю, чем могу тебя отблагодарить, но ты в любом случае можешь рассчитывать на меня. Я живу на Грейт пайн стрит 13, двухэтажный дом с зелёной крышей. Обращайся по любому поводу, я буду рад помочь.
Они пожали друг другу руки, и Джейсон не без труда уселся на заднее сиденье поджидавшего автомобиля. Часы на новенькой магнитоле показывали без четверти два, и Вульф подумал о том, что Тео, должно быть, уже обошёл всех соседей, разыскивая его. Но Дэвид, кажется, был абсолютно прав - всё страшное было позади, и Джей расслабился, неловко устраивая больную ногу под передним креслом и глядя в боковое зеркало на свернувшего с трассы парнишки.
Что ж, Эшбёрн не так велик, как кажется, а значит, они наверняка встретятся ещё, и не раз.
Вы здесь » Ashburn: the troubled town » Завершённые эпизоды » A trap for the beast
