 |
Ashburn: the troubled town |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ashburn: the troubled town » Прошлое » I'm unwell, thanks for asking
[21.04.92] I'm unwell, thanks for asking
Can you medicate a broken heart?
Make your tragedies a work of art
Преамбула:
Эл, Эва
Что делать, когда работодатель просит присмотреть за сбежавшей женой, а та оказывается милейшей особой, но живет с двумя мужиками
Резюме:
с февраля по апрель
Элвин очень старался не прыснуть со смеху, когда прибыл на вызов по подозрению в домашнем насилии на адрес Райанов и с огромным удивлением (и облегчением) обнаружил, что жертва-то тут не миссис Райан. Вернее, не только лишь она. Старательно сдерживал ухмылку во время не особо длительного допроса пострадавшего Грегори, рычавшего на всю медстанцию в ожидании транспортировки в клинику побольше, что “эта сучка” швырнула его в стену, что отвяжите его и он убьет ее. Тихонько хихикал в суде, слушая, как насупленный Райан отказывался от показаний в пользу логики, отчаянно скрипя зубами и списывая все на состояние аффекта. И уже откровенно ржал, заходя в палату, спустя пару дней после суда по вызову его сиятельства.
- И хули ты ржешь, можно спросить?
Сузив глаза, Райан цедил слова, пыхтя как разъяренный бык, лежа в больничной кровати. Загипсованная нога сияла белизной на явно не казенных шелковых простынях, вторя выглядывающим из-под расстегнутой рубашки бинтам на груди. Прошло уже несколько недель с инцидента, но кости никак не хотели срастаться. Врачи разводили руками, а Грегори бессильно злился, срываясь на младшем персонале.
- Да так, - все еще посмеиваясь, Элвин упал в кресло, сложив ногу на ногу, - Как представлю, как та малышка швыряет тебя в стену, так сразу настроение поднимается.
- Но ведь, - Грег задыхается возмущением, скрипят в миллиардный раз зубы, стачиваясь за эти недели все больше. Мужчина отворачивается, отводит пылающий гневом взгляд, признает нехотя свою беспомощность в этой палате, - Эта "малышка" - моя жена, урод.
- Ненадолго, - Майер снова хохочет. Они знакомы довольно давно и слишком много взаимных грехов за плечами не вызывали в копе того благоговейного ужаса, на которое привык рассчитывать Райан-младший, - Считай уже нет.
Встав с кресла, Элвин выудил из кармана куртки конверт и небрежно бросил на край кровати.
- Подарок от любимой. Бумаги на развод и запрет на приближение.
Лишённый возможности кусаться, волк лишь лаял обиженно, подобно собаке, посаженной на цепь переломанных ног. Дайте только срок подлечиться, он отомстит. Отомстит всем, кто дерзнул смеяться над Грегори Уильямом Райаном, всем кто рискнул усомниться в весомости его авторитета. А уж с Эвой он разберется отдельно. Желтоватый конверт, что красная тряпка для быка, маячит, приковывая все внимание. Грег облизывается, прикусывая привычно нижнюю губу, кривится, чувствуя себя переполненным сосудом. Копившийся неделями гнев наполнял его, требовал возможности выхода, звенел в ушах и чешущихся наконец заживших костяшках. Белыми хлопьями остатки не вскрытого письма оседают на покрывало, Райан рычит, дышит с трудом сдавленной бинтами грудью.
- Ты же понимаешь, что это копии?
Элвин вновь возвращается в кресло, задумчиво постукивая пачкой сигарет по подлокотнику.
- Найди ее, - голос хриплый, перед глазами все еще висит кроваво красная пелена.
- Чего?
- Найди ее, - уже более громко и уверенно рычит Райан, приподнимаясь на подушках.
- И зачем? Тебе объяснить, что означает запрет на приближение?
- Мне плевать на эти бумажки, - чеканя каждое слово, Грегори все больше ожесточался, - Если она считает, что может просто так от меня уйти, то она еще тупее, чем я думал. Найди ее и со сломанными ногами лежать буду уже не я!
- Ты бы не забывал, с кем разговариваешь, - все же закурив, Майер сверкнул глазами не менее гневно, выдыхая дым в потолок, - Твой длинный язык уже и так чуть не привел тебя за решетку.
- Она моя жена, Майер! – слова, как мантра, крутятся в голове с тура до ночи, Райану сложно смириться с предательством самого близкого, как он думал человека, - Она моя жена, будь она даже трижды проклята. Ты же был женат!
- Был, - Эл ухмыляется, стряхивая пепел прям на пол, - Но моя жена себе такого не позволяла.
- Просто найди ее и проследи, - откидываясь на подушке, Грег, в который раз за эти недели, признает свое поражение и прикрывает устало глаза, - Она же совсем беспомощная, она не проживет одна.
Присматривать за Эвой было одно удовольствие, учитывая тройную почасовую оплату, пока она сидела дома. Облюбовав небольшой лесистый холмик недалеко от особняка Райанов, Элвин часами сидел на импровизированной скамейке, потягивая чай из термоса.
- Твое здоровье, миссис Райан.
Его бутерброд не чета тому ужину, что ест женщина в залитых мягким светом комнатах, как и теплое пальто не греет даже близко так, как ее атласный домашний халат, но перспектива пополнения тайного счета при столь простой работенке сглаживала все углы. Майер следил за женой Грегори уже почти месяц, приплатив сиротливому мальчонке за бдение, пока был в участке. Он знал весь ее распорядок дня и привычки лучше, чем собственных соседей. Перед работой заезжал выпить с ней утренний кофе, по вторникам, прихватив бинокль, смотрел по ТВ какое-то телешоу.
Трель дверного звонка разрывает тишину двухэтажного дома. Элвин топчется на пороге в ожидании, делает вид, что осматривает лес, но на деле проверяя, как выглядит отсюда его холм. Снег уже практически сошел, лежа грязными кучами лишь там, куда не проникали лучи весеннего солнца, но голые ветки деревьев еще не спешили покрываться листвой, позволяя взгляду проникать глубоко вглубь леса.
- Миссис Райан!
Снова нажав на звонок, полицейский ударил пару раз тяжелым кулаков в дверь. Ну давай, я же знаю, что ты дома. Элвин переминается с ноги на ногу нетерпеливо, думает мимолетно, не достать ли пока сигареты. Дамочка открывать не спешила, но у Майера был весомый довод подождать. Бумаги, подтверждающие развод и новое запретительное постановление на приближение ближе, чем на 150 метров, лежали в кармане, прячась в недрах извечного желтоватого конверта. В его рабочих обязанностях не было пункта о доставке подобных бумаг, но иметь возможность посещать изредка объект было приятней, нежели торчать постоянно в лесу. Да и потом, мужчине стало просто любопытно познакомиться с женой такого засранца, как Грег. Правда ли говорят, что муж и жена одна сатана?
- Миссис Райан, полиция! Откройте!
Надо было видеть его лицо.
Желваки ползали под кожей на скулах, как черви. Эва всё ждала, когда же Грегори потеряет самообладание, перевернет стол и поползет бить костылём морды присяжным, а документы будут лететь, лететь, лететь вниз, медленно укрывая пол зала суда бумажным снегом…
Он не сорвался. Адвокат выразительно зыркал на Райана-младшего, и «случайно» задевал обтянутый модным пиджаком локоть Грега примерно раз в две минуты. Достаточно частое напоминание, что не стоит.
Вот просто не стоит.
Особенно, когда перспектива тюремного срока маячит в считанных футах, упакованная в кудлатый парик и чернильного цвета мантию.
Эва давится истеричным смешком – уж очень жалким выглядит муж, когда признаёт, что влетел в стену по чистой случайности. Поскользнулся, должно быть. На пролитой воде, или из-за полироли, или из-за того, что у него обе ноги левые, а земное притяжение непобедимо. Грег таращится на неё, в неё - Эва чувствует пробуренные за девять лет каналы в своём мозгу, туннели, по которым муж проникает в самые потайные уголки её сознания, и там, внутри, глубоко внутри, он говорит.
В голове Эвы всегда звучит его голос.
И сейчас он обещает, что ничего не окончено.
Стук молотка судьи по деревянной подставке возвещает об обратном, и Эва прячет лицо за сомкнутыми ладонями.
Пусто.
Бесконечная, распахнутая настежь пустота встречает Эву дома (можно ли теперь называть это место домом?), заставляя всхлипнуть, прижав пальцы с натянутым по верхние фаланги рукавом пальто к губам. Эва сникает; обессилев, приваливается к косяку, но с равновесием она явно не в ладах. Райан рыдает, лежа ничком, и совершенно не замечает, как с подошв сапог натекают грязные лужицы, прямо на отдраенный до скрипа паркет.
Ох, что бы сделал с ней Грегори, застав в таком состоянии…
Нет.
Он больше ничего не может ей сделать. Ни сегодня, ни завтра, ни-ког-да.
(правда что ли?..)
Эва нарочно не убирается в прихожей. Проходя мимо, она каждый раз останавливается и долго смотрит на засохшее пятно на полу, припорошенное нерастаявшими солью и песком. Злорадно фыркает – так-то. Выкуси, сволочь.
…и убегает, сжавшись, понурившись, как обгадившийся щенок, получивший от хозяина по гладкому лбу свернутой в трубку газетой.
Эва красит ногти феерически красным лаком. Маникюру суждено жить недолго: взвинченная Райан покачивается с пятки на носок, стоя посреди кухни, сжимая в одной руке разделочный нож, а с другой беспощадно отгрызая яркую пленку вместе с верхним слоем ногтевой пластины.
Она хотела приготовить салат.
Просто нашинковать овощи, заправить фирменной смесью оливкового масла, трав и капельки уксуса, как делала тысячи раз.
А в итоге размышляет, где Грег, что с ним, компетентна ли медсестра, ставящая ему капельницу, большая ли у нее грудь, выдающаяся ли задница (если да, то это плохо, ему такие не нравятся), о чем он думает сейчас, как быстро срастаются кости, больно ли ему, тошно ли ему, плохо ли ему…
Визуальный ряд образов мечется в эпилептическом припадке, лишая Эву покоя. Рукоятка ножа встраивается в кисть как влитая, будто продолжение её собственной конечности.
Вот бы он был позади.
Вот бы он был позади, как обычно, протягивал к её бедрам свои алчущие клешни, как всегда, желал бы оставить синяки на её теле, как водится.
И тогда она бы…
Подпрыгнула, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, выбросила оружие вперед, поражая цель, ощущая, как сталь входит в плоть как в мягкое масло, и кровь бежала бы, струилась, обдавала жаром, окрашивала в багряную чернь…
Это всего лишь сотрясается дверь под чьим-то кулаком.
Требовательным, сильным, не терпящим отлагательств.
Эва крадется вдоль закованных в рамки фотографий, теребя встречные уголки, покрытые фальшивым золотом, держа нож наготове.
Привет.
Привет, милый.
Сюрприз, больной ублюдок.
- Офицер Майер.
Сожаление в голосе Эв можно черпать ложками и жрать без запивания компотом.
Она узнает лицо законопорядка сразу же: именно он, мистер Элвин Майер, приезжал в тот злополучный день, когда Грег заработал перелом, а она – пропуск на свободу.
- Я не слышала, простите, - разделочный нож спасается бегством за алебастровой фигуркой аиста, стерегущей вход в жилище Райанов. – Дремала.
Эва цепляется взглядом за униформу, значок на груди, полицейскую шляпу, и сдержанно кивает, решив, что с мужчиной можно иметь дело.
- Надеюсь, вы с хорошими новостями. Умоляю, только не говорите мне, что Грег отслюнил взятку, и под его залог постановление суда аннулировали. Я этого не переживу.
А на коврике Райанов не красуется, как у большинства горожан, лицемерное Welcome. Майер поднимает руку, проводя пальцами по балкам над дверью и у навеса, смотрит брезгливо на серые от пыли и грязи пальцы и вытирает поспешно. Отец заставлял мать убираться в таких местах, почему-то казалось, что Грегори тоже следит за каждым дюймом личного дома. Дёргается губа в отвращении и жалости к свежестиранным форменным брюкам, но коп все же продолжает осмотр, пока в глубине не раздаются тихие осторожные шаги. Ключей нет ни под ковриком, ни под цветочным горшком, сиротливо прижавшимся к крылечку и о котором, похоже, давно забыли. Это хорошо. Меньше проблем с потенциальными желающими скрасить досуг оставшейся в одиночестве миссис.
- Ждали кого-то другого?
Разочарование женщины написано крупными буквами на лице, что без расплывающейся гематомы под глазом весьма привлекательно. Эл ухмыляется, приподнимая бровь, но все же кивает приветственно, снимая, согласно этикету и правилам, шляпу. Странно, гости к ней не ходили, не мог же он чего упустить?
- Могу я войти? – вместо ответа бросает мужчина, выуживая из кармана конверт, - Насколько хорошие новости решать вам.
Опытный глаз осматривает женщину невзначай, подмечая каждую эмоцию на живом лице. Конечно же, он читал ее дело. Девчонка из семьи среднего класса выскочила за богатенького ухажера чуть ли не сразу после окончания школы. Ни семьи, ни приводов, ни бывших парней. Идеальная женщина, по мнению Элвина Майера из семьдесят шестого года. Жизнь забавная штука, а ведь он был готов поверить Грегу, что эта хрупкая женщина дала ему отпор. Очень уж он был настойчив.
Стоит нажать и она сделает все, что ему будет угодно, Майер чувствует это той частью души, что вечно толкала его на темную сторону, вынуждала поднимать руку на Фриду и Бев, преступать тонкую грань беззакония. Элвин сглатывает подступающее возбуждение хищного зверя при виде стройной лани, улыбается кончиками губ и ждет, пока миссис Райан сама впустит его в дом.
- Я понимаю, что ваш муж в больнице, и вероятность нарушения вступившего в силу запретительного постановления на приближение на отведенную дистанцию категорически маловероятна, но по протоколу я обязан провести осмотр помещения на предмет наличия постороннего присутствия, - откровенная ложь щедро сдабривается нагромождением официальных слов. Майер вкрапляет в голос конторские нотки, рассчитывая, что Эва не будет вникать в суть сказанной чуши, напускает на себя скучающий вид сотрудника, которому жуть как надоела его работенка, переводя лениво взгляд с женщины на окружение.
- Ознакомьтесь, - переступив наконец порог, полицейский отдал треклятый конверт и адресовал женщине немой вопрос: разуваться ли?
В пустых комнатах, ожидаемо, никого, но Эл не отказывает себе в удовольствии пройтись по большому дому, заглядывая в каждое помещение. Заодно проверяя крепко ли закрыты окна и двери.
Дом Райанов не чета их с дочкой халупе, но Эл, отчего-то, ждал большего. Ни тебе позолоты на каждом углу, ни статуй в виде обнаженных девиц, ни даже блестящих мраморных полов. Вечно кичащийся своим положением богатей, привыкший, что за него всю работу делают другие, идущий поверх чужих голов Райан ему представлялся иначе. Но нет, дом светлый и стильно обставлен, а его миссис вовсе не размалеванная дура в шубе. Приятно порой ошибиться в стереотипах. Если бы еще не кричащее пятно на полу… Элвин сжимает зубы, сдерживая гримасу, отводит взгляд вглубь. Все бабы одинаковы. Как бы богаты ни были, все равно стоит выйти мужу за порог, так в доме начинает скапливаться грязь. Что сложного в простом акте помывки полов?
- Ну вроде все в порядке, - закончив с осмотром, Эл повернулся к Эве, заводя руки за спину и сцепляя в замок, - Вопросы есть?
Выразительный взгляд копа пришпиливает Эву, как бабочку к пробковой доске. Поясница становится влажной, лёгкая кофта неприятно липнет к телу, дыхание учащается соразмерно с сердцебиением.
Зачем, зачем он спросил, ждала ли она кого-то?
Голос разума, отвечающий за рациональность, рискует пискнуть: а почему, собственно, нет? Разве ей запрещено видеться с людьми? Разве встречи - это преступление? Эву мог бы навестить родственник, могла заглянуть школьная приятельница или обычный сантехник из обслуживающей район коммунальной конторы, с ящичком инструментов для ремонта потекших труб, и главное Райан имела полное право приглашать к себе в гости кого угодно, пусть бы даже из соображений безопасности - только идиот не догадался бы, что женщине, пережившей столько дерьма, скорее всего неуютно и страшно в одиночестве, она нуждается в компании и защите.
Но грёбаная проницательность Майера, планировал он это или нет, прицельно вонзается в уязвимую точку, заставляя мысли Эвы завихриться в панический круговорот. И ведь не признаешься же, что всерьёз думала, что за порогом Грег с костылём наперевес, - для нормального человека это прозвучит как абсурд, как полный бред. Нож ещё этот, зачем за аиста засунула, его же видно со всех сторон. Разве адекватные женщины открывают дверь с холодным оружием в руках, а? Кошмар, кошмар, ей прямая дорога в психушку, если Майер его заметит! Вон он как ухмыляется, чует, как пить дать чует обман. Прикидывает наверняка своими полицейскими мозгами, что ни хрена она не спала, и на самом деле к ней мотается хахаль-сообщник. Какой-нибудь паршивый типчик, надоумивший её избавиться от ненавистного мужа. И что они вместе организовали нападение на Грега - мифический мужик ломал Райану ногу, а Эва смотрела и подбадривала, - потом подставили его и теперь собираются жить припеваючи на денежки, которые достанутся Эв после развода. Её заподозрят в даче заведомо ложных показаний, снова потащат в суд, будут допрашивать, непременно стимулируя процесс добычи сведений рукоприкладством (плохих девочек всегда бьют, наказывая за враньё; другого отношения плохие девочки не заслуживают), c Грегори снимут все обвинения и вот тогда ей придётся худо, очень-очень худо.
“О, Господи…”
Эва, покачнувшись, отступает в диагональ, спиной к стене, загораживая столик со злосчастной статуэткой. Несколько бесконечно долгих секунд уходит на то, чтобы тяжёлый ком с трудом продрался сквозь сжатое пересохшее горло, воздух опять начал свободно поступать в лёгкие, и она смогла бы произнести:
- П-проходите, - приглашая копа в дом.
Райан кивает в такт речи офицера, чёткой, монотонной и на слух совершенно неудобоваримой, - он словно читает протокол с листа. Суть его визита доходит до Эвы с небольшим опозданием (переварить канцеляризмы не проще, чем булыжники), и она сникает, безвольно опустив плечи, - с них только что свалилась гора.
Майер явился не затем, чтобы застать Эву врасплох и поймать на горяченьком. И та фраза была продиктована не более чем профессиональной обязанностью задавать вопросы и узнавать подробности. Офицер Майер взрослый здравомыслящий мужчина, представитель закона, и он ничего бы не сделал Эве, если бы с ней кто-то был. Для него важно, чтобы тут не было Грега.
“Какая же я дура”.
- Спасибо. Не разувайтесь, - отмахивается Эв, машинально забирая у полицейского бумаги. - Я всё равно ещё не мыла полы.
Майер неспешно шагает вглубь дома, и поначалу Райан поворачивается, чтобы последовать за ним, но остаётся на месте. Она держит конверт на чуть вытянутых руках, будто опасается, что в любую секунду из него может выплеснуться кислота или что-то подобное.
Неужели внутри то, о чём она думает?..
Неужели Грег всё же?..
Сердце качает кровь с немыслимой скоростью, до стука в ушах; Эва аккуратно подцепляет клейкий краешек, отрывает полоску и медленно вынимает несколько листков, испещрённых мелким текстом и какими-то загогулинами. От напряжения зрение теряет пару-тройку диоптрий, а когда фокус возвращается, Эв узнаёт в размашистых росчерках подпись мужа.
Ей кажется, что она рухнет в обморок.
Грохнется без сознания, пока офицер Майер обследует комнаты в дальнем крыле.
Эве приходится присесть на корточки и подышать, чтобы прийти в норму. Она не раз и не два бросает взгляд на заголовок “Свидетельство о расторжении брака”, венчающий документ как пылающая в кромешной темноте неоновая вывеска над единственным на многие мили придорожным мотелем. Эва и впрямь чувствует себя так, словно блуждала без сна, отдыха и шансов на спасение в глухом мрачном лесу, а когда надежда почти угасла, внезапно увидела яркое сияние. Райан готова разрыдаться от облегчения, но слёзы почему-то не приходят; привычка во всем всегда искать подвох отравляет радостный момент нехорошим предчувствием.
Почему Грег в конце концов её отпустил?..
Вдруг там, на свободе, будет ничуть не лучше? Как если бы она спаслась от дикого лесного зверя, а угодила в логово каннибалов, обосновавшихся в заброшенном отельчике посреди чащи, и свет оказался бы лишь приманкой.
Что её ожидает? С какими трудностями придётся столкнуться? Она никогда не жила самостоятельно, справится ли с ответственностью, выдержит ли давление окружающего мира, жестокого и несправедливого?
“Да, именно поэтому”, - думает Эва, разозлившись сама на себя. - “Потому что считает, что я не сумею протянуть без него и недели. Ещё как сумею. Ещё как”.
Отогнав дурное смятение родом из прошлого, Эва внимательно и вдумчиво перечитывает документы, когда Майер возвращается и докладывает об итогах осмотра. Она понимает, что должна как-то проявить радушие, банально улыбнуться, но вместо этого серьёзно изучает лицо полицейского, решая, стоит ли высказывать свою просьбу.
- Всё в порядке, - эхом повторяет Эва. - Всё в порядке… У меня есть вопрос. Проверки наподобие сегодняшней… Они вообще предусмотрены? Вы будете приходить раз в неделю или, скажем, две? Не поймите меня неправильно, но я пока не особо верю в то, что вот это… - она переводит внимание на листы бумаги в своих руках, чуть потрясая ими. - По-настоящему. Мой муж… Бывший муж… Я боюсь, что он придумает, как обойти запрет на приближение. Он опасный человек, офицер Майер. Он не привык проигрывать, и мне кажется, что так просто в покое меня не оставит, вы понимаете, о чём я? Я знаю, на что он способен, - (например, методично впечатывать каблук ботинка в чужое лицо и нет никаких гарантий, что он не повторит трюк на бис.) - и это меня тревожит. Сильно тревожит. Поэтому я была бы благодарна, если бы вы или кто-то из ваших коллег периодически навещал меня. Я могу на вас рассчитывать? Если это сколько-то стоит, то говорите, не стесняйтесь.
Отредактировано Eva Ryan (2019-12-27 10:51:06)
Вы здесь » Ashburn: the troubled town » Прошлое » I'm unwell, thanks for asking
