Явление персонификации неодушевлённых предметов зародилось вместе с человечеством. И если на первобытном уровне мышления это был инстинкт напрямую связанный с определением своей территории и утверждением авторитета среди соплеменников, то теперь это ещё и подмена понятий. Случалось ли с вами, что вы даёте имя своему кактусу? А может, разговариваете со стиральной машиной? Нет-нет, Вы совершенно точно не больны, если не воспринимаете их всерьёз одушевлёнными. Всё очень просто. Наделяя индивидуальностью объект, мы вживляем в него значимость и частичку себя. В следствии, чем больше вокруг «своего», тем человеку уютнее и спокойнее. А стоит ли упоминать о существовании любимых вещей? Или даже «счастливых»?

Феноменально распространены случаи, когда в категорию «живых» предметов попадают средства передвижения. «Стальной конь», «железная ласточка» и многие другие.
Шэрон досталась «капризная стерва». Судить сложно, но вряд ли вам удастся отыскать большое количество людей, сумеющих подтвердить схожесть этого описания машины с её владелицей. Но парочка заслуживающих всё же найдётся.

Насыщенно алая Plymouth 'Cuda 1970-го года выпуска попала к ней по случайности. Быстрая, яркая, приковывающая внимание, с откидным верхом и кожаным салоном. Дорогущая. Шэрон не могла представить себя за рулём этой адской тачки, будто ощущая, что у них нет ничего общего. Но девушка сдалась и согласилась по настоянию отца, который помог в приобретении. Мистер Уорнер прекрасно понимал, что другого такого предложения не будет, ведь авто находилось в идеальном состоянии. На спидометре совсем немного, гаражное хранение обеспечило невероятную сохранность, будто она едва успела выехать с заводского конвейера. Восемнадцать лет – большой срок для авто, но о нём забываешь, когда в содержание чертовки вкладывался кто-то очень обеспеченный. Шэрри пыталась спросить отца о прежнем владельце машины несколько раз, но в ответ лишь слышала сухое «Он мой клиент. Очень важный и уважаемый человек, точно знающий толк в первоклассных машинах. Переживать не о чём». Не было случая, чтобы этот разговор заходил дальше. День сменялся днём и вопрос забылся сам собой.

Знай она тогда, что вернётся жить обратно в родной город, то никогда бы не повелась на эту сделку. Даже на дорогах плотно заселённого Портленда Baracuda выделялась, а что уж говорить об Эшбёрне. Первое время водить её было крайне неловко. Шэрон буквально отскакивала от кузова поскорее, чтобы скрыться из глаз очевидцев. Со стороны могло показаться, будто девушка боится обжечься. Спустя немного времени город привык к машине, а Шэрон привыкла водить её по дорогам Эшбёрна. Будучи аккуратным водителем, она никогда не разгонялась и старалась избегать поездок в тёмное время суток. И Baracuda словно мстила своей хозяйке за столь туго затянутые удила.

За эти два года, Уорнер уже сбилась со счёта своих извинений и оплаченных счетов за техосмотр. А местные механики, наверняка, судачили о нездоровой озабоченности блондинки своим превосходным автомобилем. Действительно, было очень сложно поверить, что ещё вчера будучи на ходу, утром машина просто не завелась. Эвакуаторщик просто разводил руками, не решаясь свидетельствовать в пользу Уорнер и тем самым терять неплохую подработку. 

Приступы нежелания функционировать возникали внезапно и без предпосылок. Всегда разные погодные условия, атмосферное давление и дни недели. Шэрон уже не знала на что думать. А когда проскальзывала мысль продать тачку и купить что-то посговорчивее, 'Cuda словно ощущала всю серьёзность намерений владелицы и начинала идеально работать.

Это был один из тех самых дней, когда адская колесница не возжелала покидать свой уютный гараж. Шэрон даже не стала тратить лишнее время на тщетные уговоры и попытки завести двигатель ещё пару раз. Осуждающе потягивая утренний обжигающий кофе, она привычно вызвала такси.

День тянулся бесконечно. Уже знакомые клиенты вдруг говорили о совершенно посторонних вещах, никак не позволяя Уорнер натолкнуть их на верный путь самопознания. Некоторые бытовые истории просто возмущали. Конечно, можно сказать, что за выплаченные ей деньги она обязана слушать всё подряд, но это окажется полной ересью. Аналогично заплатить танцору за то, чтобы тот носил кирпичи. Тоже движение ведь.

К шестому часу вечера, в ней растворялась уже вторая таблетка аспирина, но головная боль едва стихала, даже после ухода последнего пациента. Возможно, всему виной были стремительно надвигающиеся чёрные тучи. Мягкий сентябрьский вечер быстро превращался в холодную ноябрьскую мглу. Завывающие порывы воздуха возникали резко и так же быстро стихали, чтобы набраться сил для нового потока.

Шэрон не медлила и поскорее начала собираться. Перед тем как надевать верхнюю одежду и складывать записи в сумку, она намеревалась вызвать такси. К моменту подачи машины она уже успеет устать от своего пудрового фланелевого пальто, но точно не перегреется. Решение облачиться сегодня в привычную чёрную зауженную юбку и тёмно-синюю рубашку с длинным рукавом она уже сто раз признала опрометчивым. Кто же мог подумать, что к вечеру погода свершит такой кульбит?

Едва тонкая ладонь легла на пластмассовую трубку стационарного телефона, как тут же отскочила обратно, в сопровождении перепуганного восклицания.  Жуткий хруст заставил содрогнуться всем телом, когда Шэрон лишь периферийным зрением  уловила падающее движение за окном. В здании мигом погас свет.

В попытке набрать побольше воздуха при каждом вздохе, её пухлые уста разомкнулись в неровном овале. Внутри всё безудержно дребезжало. Она была способна слышать лишь тревожную дробь собственного сердца и стенающий гул за стеклом.
Позволив себе несколько мгновений отдышаться, блондинка набралась храбрости сделать шаг в направлении к источнику шума. Её плавное движение было крадущимся. Аккуратным. Таким, словно пугающее нечто было способно её обнаружить.

Совсем немного подступив к окну, она шумно выдохнула в облегчении. Под несущимися порывами надломилась и рухнула опора линии электропередачи, разорвав кабеля и обесточив несколько построений. Всего лишь череда событий, всего лишь закономерность.
Девушка покачала головой из стороны в сторону, отгоняя предательски волнительные мысли и немедленно принялась размышлять над планом действий.

На хрупкие плечи поспешно опустили вес пальто, а в руках оказался давно завалявшийся в офисе зонт. Уже на пороге Уорнер ещё раз отметила, что и синим туфлям-стилетам сегодня не повезло оказаться надетыми. Кратко выдохнув, она провернула ключ в замочной скважине, заперев за собой дверь. В лицо ударил аромат сырости и растревоженной пыли.

Осколки безмятежного майского неба, обрамлённые густыми витыми ресницам, содрогались в беглом исследовании окружения. Привычная обстановка сейчас была совершенно неизведанной и непредсказуемой. И неожиданно чарующей.
Переливающиеся огоньки вечернего города, покачивающиеся кроны деревьев поодаль от дороги, и будоражащие прикосновение влажного ветерка. Словно ему и не предшествовал ураганный рывок. Вернётся ли тот с новой силой или, расчистив путь своему последователю, унесётся в поля?

Энергично выстукивая по местами неровному асфальту, Шэрон уверенно держала путь вниз по улице. Несколькими кварталами ниже стояла телефонная будка и это казалось последним спасением. Попробует вызвать такси. А если машины окажутся заняты, то в крайнем случае передаст сообщение на пейджер Элвина. Тревожить его по пустякам совсем не хочется, но едва ли есть иной выбор.

Быстро перебирая тонкими ногами параллельно проезжей части, Шэрон почти не обращала внимания на торопящихся прохожих и мелькающие мимо автомобили. Почти. Внутренне она кляла свою чёртову машину всеми известными ей проклятьями и не робела фантазировать над новыми. Может, её бывший владелец был сам Дьявол? Иных догадок не возникало.

Первые мелкие капли начали падать незаметно. Удивительно, но дождь развивался степенно и неспешно, словно не пытаясь перерасти в ливень. Но как знать, что он решит в следующий миг?

Белокурая мученица попыталась раскрыть зонт, но и тот заупрямился.
— Да, твою же…! Серьёзно?! — пересечённая точка кипения вызволила копящееся за день раздражение. Шэрон приостановилась, в отчаянной попытке разжать запавшую кнопку и вуаля! Механизм активировался. Тут она и вспомнила, почему зонт пылился в офисе уже несколько месяцев. Три поломанные спицы в прошлый раз и две ломаются сейчас просто на глазах.
Шэрон замерла.
Всё тело охватила мелкая злобная дрожь и сковывающее напряжение. Хотелось вцепиться в полиэстеровый купол ногтями и дорвать его на клочки, к чёртовой матери!

Глубокий вдох. Задержка дыхания на десять секунд. Глубокий выдох.
И так ещё несколько раз.

Лоснящиеся светлые локоны темнели от скапливающихся средних нечастых капель. Кое-как собрав остатки зонта в его закрытое состояние, она удерживала их над головой, чтобы защитить хотя бы лицо от дождя. Шэрон упрямо продолжила путь.
Она доберётся до этой проклятой телефонной будки, уж поверьте.

У всего, совершенно точно, у всего в нашей реальности имеется своё начало и своё завершение. И судьба каждого разлинована бесконечными полосами. Если в вашей жизни назрела чёрная лента, то нужно лишь немножечко потерпеть и та непременно сменится светлым узором. Но и не стоит пренебрегать тем, что кромка тесьмы всегда плотнее, посему последний рывок особенно затруднителен для преодоления.

Вот-вот, вот сейчас уже совсем скоро всё это непотребство закончится и когда она доберётся домой, чтобы утонуть в обволакивающих и всецело поглощающих одеялах, после порядочно пропаривающего душа, черта неудач будет подведена.
Погодите. А находится ли эта чёртова будка там по сей день? Привычный путь восвояси лежал в противоположном направлении, а нечастые выезды к полицейскому участку по долгу службы были слишком волнительными и отвлекающими от пейзажей по эту сторону дороги. Энергичный амплитудный шаг замедлился.

Обычно жадно поглощающий желтеющие потоки отдельных фонарных столбов, гласированный накапливающейся влагой, битум сейчас неравномерно искрился под ногами.
По водоотталкивающим лакированным туфлям сбегали едва различимые подтёки. Над задниками обуви россыпью возникали крапинки, отскочившие из-под клацающих каблуков. Они пока были абсолютно незримы на полупрозрачной атласной ткани высоких чулок, но чётко ощущались на бледной коже.
Плотный материл пальто надёжно задерживал капли, так и норовящие проскочить к безупречно ровному воротнику скрывшейся снизу рубашки и смыть с ключиц ещё различимый дует ароматов груши и жасмина. От укладки остались лишь приятные воспоминания, ведь с каждым мгновением густые пряди всё более тяжелели и приобретали глубокий карамельный оттенок. Единственным преданным спутником на весь день оказалась водостойкая тушь, не позволившая объёмным ресничкам слипнуться паучьими лапками на заострённых концах. Чего нельзя сказать об угольно чёрном карандаше, трогательно расплывшемся у внешних уголков горящих глаз.

Промедлив совсем немного, Шэрон лихорадочно отрисовывала улицу в цвете. Так-так, где-то тут на углу была симпатичная кафешка с отличным латте, а если не изменяет память, то чуть поодаль располагается газетный киоск. А там пересечь светофор и окажется у заветной телефонной кабинки.

Внезапно... В пандан к намерению наверстать ускоренный ритм ходьбы, добавился трепет, спазмирующий диафрагму. Среди эпизодически проносящихся автомобилей, один выделялся ещё издалека, за спиной.
Она вновь участилась в чеканной, но женственной поступи, когда в шуршащее полотно мокрой завесы вплетался нарастающий музыкальный мотив. Знакомый, однако, пока неразличимый, он быстро нагонял с затылка, перебиваясь шумом мотора. Дополнился беззастенчивым мужским распевом и вдруг всё грубо перетянулось пронизывающим свистом тормозных колодок.
Ну, не козёл ли?

Нужно быть изрядно выпившим или сумасшедшим, чтобы резко тормозить в такую погоду. Благо автомобиль оказался на достаточном расстоянии, чтобы не окатить странницу из лужи. Шэрон даже не повернула головы, чтобы не отвлекаться и не тратить лишнюю драгоценную сотую градуса тела. По правде говоря, обрамляющие сзади лучи фар зловеще мелькали при каждом последующем шаге, пробивая мелкую дрожь под закруглёнными ноготками, выкрашенными в гранатово-красный. С чего бы он останавливался посреди дороги в такую непогоду?

Зазвучавшая мелодия отыскала отклик на подмостках сознания, образно продолжая строки и предвоспроизводя слова. И, быть может, она могла даже насладиться моментом, когда подозрительный автомобиль начал неспешное движение вдоль бордюра, разбивая последние барьеры самоуспокоения. От этого вечера уже следовало ожидать любой чертовщины.

Грудино-подъязычная мышца предательски дёрнулась, когда Шэрон тревожно сглотнула. Блондинка ускорилась ещё немного, но этого оказалось недостаточно.

Клокочущее сердце споткнулось и замерло, притаившись в своём ребристом прибежище, когда настигающий мужской силуэт практически поравнялся с ней плечом к плечу. Характерный хлопок и неожиданно распростёршееся нечто над головой, неразборчивое для перепуганных очей.

Уорнер затормозила. Отведя руку от головы и решительно вниз, она покрепче обхватила ручку своего сломанного зонта, инстинктивно готовясь замахнуться. Блик фонаря, озаривший его лицо, предупредил самозащитную реакцию. 
Не даром говорят, что Дьявол лёгок на помине.

Редко кому доводилось пробуждать в ней столь яркое отторжение и неприятие. Знакомые с ней люди даже не способны вообразить, что эмпатичная и добродушная Шэрон способна испытывать эмоции подобного рода. Ох, ещё как способна!

Далеко позади остались те беспечные юные деньки, когда нечастая компания Джонатана приносила отраду. С тех пор между ними переменилось многое, откровенно говоря, покатилось в бездонную полыхающую пропасть. Вся эта история была столь туманной и недоступной, ведь Шэрон по сей день оставалась в неведении, никогда не получая развёрнутого пояснения. Единственное, в чём она была убеждена наверняка, так это преисполненность младшего, и теперь единственного, Хьюза недобропорядочностью. Как профессионал, она прекрасно осознавала, что судьба парнишки сложилась суровой в крайней степени. Она совершенно точно не осуждала его за сделанный им тот или иной выбор, хоть и прямолинейно не одобряла его деятельность. Как дочь, Шэрри пламенно ненавидела Джонатана за одно из принятых решений, ведь в его руках была власть изменить положение. Но он того не сделал.

В паутину криминальных махинаций Джордж Уорнер угодил по жестокой воле случая. Когда ему открылась вся гниющая подноготная того резонансного дела, уже было слишком поздно сдавать назад. На кону стояла собственная жизнь и, без лишних гиперболизаций, судьбы его родных людей. Тогда лишь чудом удалось избежать заключения за решеткой и глубокой сырой землицы. Но и после, старший Хьюз, впечатлённый столь виртуозными способностями адвоката выдавать желаемые факты за действительные, не был намерен отпускать от себя такой ценный кадр. Вынужденное сотрудничество между главами двух семей длилось на протяжении многих лет. И даже, выехав на постоянное проживание в Портленд, Джордж возвращался в Эшбёрн по первому звонку, отлично предвидя, какая кара последует в случае отказа. Посему, порой оказываясь в родном городе на каникулах вместе с отцом, Шэрри никогда не понимала причину его крайней занятости. А если девочке удавалось упросить взять её с собой в город, то чаще всего она сталкивалась со своим сверстником Джонатаном, пока их отцы решали свои важные дела. Возможно, она бы и никогда не узнала о Дамокловом Мече, всю жизнь покачивающимся аккурат над головой, если бы не преждевременная кончина Хьюза старшего и его другого сына Самюэля. Как случилось, что Уорнер стал адвокатом для единственного наследника преступного синдиката? Что не позволило ему разорвать договор с усопшим и вынудило оставаться связанным с криминальным миром? Этого Шэрон не знала, но упрямо верила, что уже тогда Джон мог избавить её отца от утягивающих пут. 
Но он того не сделал.

Его очертания явно отражались в её, значительно разросшихся от страха, смолистых зрачках. Мгновение-другое девушка лишь ошарашенно моргала, а в обледенелых радужках не читалась даже и крупица облегчения. Уж трудно сказать, к счастью ли это не оказался незнакомец-грабитель.

Она дёрнулась накрыть рот ладонью, неосознанно пытаясь скрыть испуг, но в последний миг невербальная реакция сменилась.  Плотно стиснув пышущие гневом уста, она преподнесла к ним сжатые в кулак пальцы. На изящно выпирающих косточках-узелках нюдовая помада едва ли отпечатывалась, ведь за промежуток напряжённой прогулки она успела искусать губы до саднящих микроскопических трещинок.

Со стороны могло показаться, что сцена достойна голливудской экранизации. Он галантно предлагает ей свой зонт, как надёжное спасение от стены дождя, при том жертвует своим собственным комфортом. Она, уже отчаявшаяся и продрогшая до нитки, замирает от трепета, не решаясь реагировать. В направленном на них свете фар, мелькают капли, испещряя их фигуры хроматическими переливами. Опустевшая улица эхом разносит заливистый тенор Клауса Майне, заглушающий шелест дождя.

Делающийся вопросительным, её плавный взгляд  соскользнул с его лица и обратился ввысь к небесам, обтянутым непроглядными волокнами черноты. Несколько хлопков ресницами, смахивающие блестящие дождинки, и словно получив беззвучный вопрос на столь же безмолвный вопрос, её белокурая головка едва заметно кивнула пару раз подряд. Разумеется, небеса тут вовсе не при чём, а обратиться следовало по адресу вниз. Видимо в Аду резко вырос прирост населения каторжных душ и самому Дьяволу пришлось тот покинуть на время.

О нет-нет-нет, этот вечер просто не может так закончиться! Она достаточно сегодня натерпелась издевательств. Вы не имеете представления о том, как изнурительна полуторачасовая попытка натолкнуть пациента на верный путь, когда его жалоба состоит в зависимости от тетриса! И что теперь? Терпеть ещё и эту встречу? Ну, уж нет, в прошлый раз это не дало никакого положительного результата, лишь растормошило давние страхи. И по сей день ничего не могло измениться.

Втягивая воздуха до упора, её объёмная грудная клетка высоко вздымалась, когда она отстранила свободную руку от рта. Шэрон словно норовила высказаться, выпуская лишние рамки социально дозволительного. Однако, вскинув на него пронзающее острый взор, резко развернулась на каблуках и, выскочив из-под укрытия его зонта, устремилась дальше по намеченному маршруту.
Нет, тут даже дыхательные практики тут не помогут.

— Мало того, кучер ещё и адресом ошибся! — раздражённо воскликнула Уорнер, отдаляясь от собеседника, не в силах больше мириться с абсорбирующей яростью. Она упрямо приложила к темечку свой сломанный зонтик, который уже настолько намок, что скорее делал хуже, чем приносил пользу. Но это дело принципа!

Появился тут со своим проклятым зонтом, так будто ничего дурного не происходит и никогда не происходило! Будто всё в порядке и он вызвался помочь, без какой-либо задней мысли. Нет уж, спасибо, она сама замечательно справляется!