Адам устал. Слишком устал. После побега из-под стражи он конечно особо и не рассчитывал на то, что хоть где-то ему удастся полноценно перевести дух, но чем дольше он находился в Эшбёрне, тем больше его это выматывало, как физически, так и морально. А ведь не прошло и месяца с тех пор, как он обосновался в пределах этого странного городишки. И странного, это еще мягко сказано. Куда не плюнь, всюду места загадочных смертоубийств и логова монстров. Что не встречный, то обязательно с причудами. И нигде ведь от этого не укрыться! Даже тайно поселившись в обители людоедов, в страшном и зловещем месте посреди леса, которое каждый из местных якобы стремится обойти стороной, тебя обязательно отыщут. Причем в итоге еще и проблем добавят, словно тебе своих мало. Взять хотя бы эту девчонку с собакой, которая из всего богатого выбора потенциальных мест неприятностей, умудрилась провалиться в чертов подвал именно там, где поселился Адам. И ладно бы просто девчонка, нет, она еще и дочь копа оказалась до кучи. Причем агрессивного копа, нежелающего слушать и слышать. И вспоминая минувшее знакомство с данным субъектом, Фишер на ходу аккуратно повел левым плечом, чувствуя как небольшая, но глубокая ранка в лопатке заныла. Озабоченный сохранностью своего чада, нежданно нагрянувший той ночью отец изрядно приложил жильца спиной о щербатую стену дома, в которой оказался злосчастный гвоздь, но за это его было глупо винить. Прежде всего, будучи взвинченным и уставшим после тяжелого дня, Адам тогда сам полез на рожон, с ходу ответив агрессией на агрессию. А ведь ему стоило, хоть попытаться сгладить разгорающийся конфликт. Спокойно пояснить, как все было на самом деле, а не язвительно упрекать взвинченного отца девочки в нерадивости и подпитии. За такое он вполне мог отхватить и по роже, а быть может и отхватил бы, если бы гвоздь не остудил его пыл, заставив с коротким стоном заткнуться под натиском чужих рук. Наверняка со стороны копа это выглядело нелепо и странно, ведь жгучая ярость в его глазах на секунду сменилась непониманием, в результате чего они так и стояли, молча вцепившись друг в друга какое-то время. Один по какой-то причине не решался ударить, а второй явно не спешил извиняться, скрывая боль и упрямо не отводя взгляда от глаз напротив.
- Как же все глупо вышло,- тихо произнося под нос, при этом сокрушенно покачивая головой из стороны в сторону, Адам лениво плелся по привычному для себя маршруту вдоль готовящегося ко сну города, по пути отвлеченно срывая пару небольших листьев с успевшего опериться кустарника. Очередная изнуряющая смена на складе все еще чувствовалась ломотой во всем его теле, но это сущие мелочи, к которым просто стоит привыкнуть. Принятие холодного душа, без опаски в который брюнет теперь не входил, тоже прошло сегодня без участия лишних свидетелей, и в свете недавно случившегося, это позволяло с легкостью окрестить день удачным и лечь спать, если бы не одно "но". После недавней пропажи экскурсовода и пары студентов, Фишер внимательно прочесал каждый сантиметр убогой хибары, которую ныне именовал домом, но ни люка, ни каких бы то ни было еще ухищрений, он там не нашел. Разве что свой раскладной нож. И придя к неутешительному выводу о том, что трое людей, попросту испарились бесследно, при этом изначально прихватив с собой и своевольно летающий нож, он уже две ночи не ночевал в семейном гнездышке Браунов. Сегодня как раз будет третья. После работы он лишь забегал принять душ, переодеться, а после шел прямиком в бар, в котором никто не обращал внимания на уснувшего возле недобитой бутылки гостя. Да, спать сидя за столом неудобно. Да, чужие разговоры и музыка раздражают, но что поделать. Уж лучше так, чем сгинуть невесть куда или того хуже, лишиться остатков здравого скептицизма под натиском чертовщины, в итоге став сродни местным.

   
- Похоже, к нам пожаловал пришлый скиталец,- чуть насмешливый голос вернул погрузившегося в себя Фишера обратно в реальность, едва тот переступил порог бара. И медленно повернув голову в сторону голоса, он настороженно замер. Справа от него, за одним из пошарпанных столиков располагалась компания из четырех мужчин. С виду, эдакие «волки дорог», бороздящие просторы страны. Невзирая на довольно теплое время года, все четверо были одеты в толстые байковые рубахи и лоснящиеся от грязи и машинного масла комбинезоны. Судя по их наглым и самодовольным рылам, все они окончательно и бесповоротно были убеждены в том, что именно они являются местными альфа самцами, но всего пару секунд разглядывая их туповатые лица, Адам справедливо решил, что их физиономии следовало скорее поместить в медицинский справочник. В качестве иллюстраций к теме «Идиотизм в последней стадии». Они шумно пили пиво из громадных пузатых кружек, рыгая и ковыряясь в зубах грязными ногтями, а в самом углу меж ними сидела девчушка. Скудное освещение не могло скрыть того, что она была довольно смущена их компанией. Стянутые в хвост темно-рыжие, почти коньячного цвета волосы, испуганные глаза, аккуратные, робко сложенные на столе руки.
– Таким дворнягам вроде тебя не следует ошиваться в таких местах,- продолжал тот же голос. Он принадлежал тучному высокому мужчине, который был почти под два метра ростом. У него было красное обветренное лицо, а в прокуренных зубах истлевшая папироса. И не дождавшись ответа, он медленно поднялся со своего места, направляясь к своему молчаливому собеседнику, и все замолчали. Один из оставшихся за столиком мужиков, одобрительно кивнул и что-то прошептал своим двум дружкам, наблюдая за тем, как вставший великан вальяжно подходит почти вплотную к Адаму, который тотчас напрягся.
- Я слушал, что ты за троих ишачишь на Нойза, тем самым безропотно вылизывая его жирный зад за копейки. Бедняжка, должно быть, у тебя совсем уважения к себе нет. Хочешь, мы с ребятами заплатим тебе, м? Давай, встань на колени, открой рот и получишь с каждого из нас по десятке,-  затушив папиросу прямо о стоящий поблизости стол, здоровяк обернулся к своим друзьям, приглашая их поддержать свое предложение, и те не заставили себя долго ждать, дружно загоготав. Сидящий подле запуганной девушки жирный боров неловко попытался ее обнять, принимаясь что-то нашептывать на ухо, сально улыбаясь при этом. Глаза девушки тотчас наполнили слезы, она тихо ойкнула и попыталась встать, но тот резким движением своей громадной ручищи легко усадил ее обратно на место, отчего Адам нахмурился еще больше.
– А знаешь чем, такие как ты еще промышляют в столице?- не отрывая тяжелого взгляда от своего собеседника, мужик соединил большой палец с указательным и смачно плюнул в получившееся отверстие. Снова раздался хохот. Намеренно или нет, но слюна зарвавшегося утырка угодила прямиком на кроссовок Фишера, и от внезапной вспышки агрессии, тот моментально сжал пальцы обеих рук так, что побелели суставы, а на скулах его в движение пришли желваки. Он был почти на голову ниже агрессора, но сейчас разглядывал того так, будто видел перед собой раздавленную на сельской дороге крысу. И упрямо игнорируя здравый смысл, который в панике велел ему поспешно ретироваться, напряженно оставался на месте. Да, он мог проигнорировать нападки этих неотесанных обезьян, отступить и просто покинуть бар, но мельком взглянув на плачущую девчонку, он все же остался. Ведь наверняка после того как напьются они затащат ее насмерть запуганную и отбивающуюся наверх, в одну из пыльных комнатенок этого захолустья, и будут по очереди насиловать. От одной только мысли об этом брюнету сделалось тошно.
Еще несколько томительных секунд они изучали друг друга, но неожиданно черты великана с красным лицом разгладились – похоже, его озарила очередная идея.
- Знаешь, у меня есть для тебя еще один вариант, немтырь,-  здоровяк ощерил в улыбке желтые от никотина зубы, но, не дожидаясь очередного потока гнили в свой адрес, Адам вдруг подал голос.
– У меня для вас тоже,- внезапно бросившись к девушке и сидящему рядом с ней толстяку, он резко выбросил вперед правую ногу, и результат превзошел все ожидания. Туша деревенщины грузно повалилась назад со стула, опрокинув стоящий позади стол. Под громкую ругань бармена, вокруг раздался звон разбитых бутылок, и со злорадством успев прочитать в изумленных глазах поверженного растерянность, граничащую со страхом, Фишер недолго думая схватил за руку девушку. Выдернув ту прямо из-за стола, он спешно вытолкнул ее в сторону двери, но при этом сам оказался тотчас отрезанным от спасительного побега.
Сказать, что только что происшедшее поразило всех находящихся в баре, значит, не сказать ничего. Глаза великана с красным лицом округлились до размеров тарелок, остальные двое неверяще смотрели, как их компаньон, матерясь, возится на полу среди обломков, пытаясь подняться. И проводив взглядом выскочившую из бара девицу, Адам медленно отошел в сторону и встал у стены, тем самым лишая присутствующих возможности обойти себя со спины.
- Да ты выходит у нас герой, да?
Жестом пресекая порыв вышедшего из-за стойки бармена, который с пунцовой от злости лысиной уставился на перевернутый стол, тот самый плюнувший меж своих пальцев верзила, оскалился в недоброй ухмылке.
- Самоотверженный и донельзя тупорылый, но все же герой. Может тогда докажешь мне лично, что ты мужик?- под его кустистыми бровями хитро сверкнули глаза.
– Назови хоть одну причину, по которой я должен тебе что-то доказать,- буквально кожей чувствуя на себе обжигающие взгляды, оказавшийся в ловушке брюнет настороженно следил за каждым движением огромных мужчин, но на попятную идти явно не собирался.
– Остин, какие, блять, доказательства! Я лично задушу этого выродка прямо здесь и сейчас!- толстяк, которому, наконец, удалось подняться с пола, вмешался в начатый разговор. Сквозь слова он, негодуя, рычал, с ненавистью глядя на все еще стоящего подле стены Фишера. Казалось еще мгновение, и он с мощностью локомотива ринется на своего обидчика, но этого не случилось. 
– Закрой пасть и сядь, Эд!- голос тут же отозвавшегося Остина, прозвучал решительно и донельзя твердо. Он явно не предусматривал возражений и, чертыхаясь отборным матом, уязвленный член немногочисленной банды послушно повиновался.
- Так вот, герой, мы же все здесь цивилизованные люди, не так ли? Поэтому мы сейчас с тобой сядем за стол, упрем в него локти, сцепим кисти рук, и каждый будет тянуть в свою сторону. Знаешь такое состязание?- он в упор разглядывал своего собеседника, и на его словно высеченном топором лице вновь появилась пренебрежительная улыбка, едва тот неуверенно кивнул головой.
– Вот и славно. Победитель уходит, проигравший проставляется за весь учиненный бедлам. И, конечно же, после всего ты обязательно выяснишь отношения с обиженным тобой Эдом, поскольку, судя по всему, ему не терпится дать тебе сдачи.

На первый взгляд, сказанное выглядело как дельное предложение, позволяющее избежать предстоящего мордобоя, победителем в котором выйдет явно не Адам, но смеющиеся глаза верзилы с лихвой выдавали его истинные намерения. Неважно кто победит в армрестлинге (судя по размеру каждого из этих медведей, опять же, явно не Адам), уйти живым кое-кому все равно не удастся. И дабы хоть как-то протянуть время, этот кое-кто, наконец, медленно отошел от стены, обреченно садясь за указанный ему стол. Двое громил, возбужденно перешептывались в предвкушении увеселительного зрелища, встав за спиной своего лидера, который следом уселся напротив будущего соперника. Он был почти вдвое шире Фишера в плечах, его руки напоминали толстые стволы местных деревьев, а шеи не было видно вовсе. И отметив все это в который раз, брюнет напряженно сглотнул, краем глаз замечая вставшего подле себя Эда. 
– Начнем на счет три?- Остин закатал рукава и, сцепляя с ним руки, Адам со страхом прислушивался к набату всего колотящегося в груди сердца. Это конец.
– Раз!
Ладонь дальнобойщика была твердой и шершавой, как кора старого дерева, а пальцы его стальными клещами обхватили запястье.
– Два!
Не питающий ложных надежд на победу, Адам чувствовал, как вспотели его ладони. Глаза великана напротив, казалось, превратились в бушующие факелы, и он набрал побольше воздуха в легкие.
– ТРИ!
Борьба едва началась, а здоровяк уже растянул снисходительно-мерзкую лыбу во всю ширь своего лица. От его несвежего дыхания пахло табаком, алкоголем и луком, а рука его практически не напряглась, напоминая глубоко вросшую в землю скалу, чего нельзя было сказать о его сопернике. Ведь струйка пота быстро проделала узкую дорожку на лице того, вены и жилы, казалось, лопались от напряжения, а мышцы постепенно теряли чувствительность. Не то время он выбрал, чтобы играть в благородство. Ох, явно не то.
Их руки еще оставались на одной линии, но Фишер со страхом видел, что Остин просто играет с ним. Играет, наслаждаясь этой игрой, как сытый кот с мышью. Собрав все силы, недавний герой в какой-то момент удвоил нажим, и соперник позволил ему немного наклонить свою руку влево, но затем с холодной усмешкой вновь вернув ее на прежнее место без особых усилий.
Не прошло и пары секунд, как Адам начал задыхаться. Здоровяки, сгрудившиеся вокруг стола, одобрительно гудели, табачный дым заволакивал и жег глаза, спина взмокла от пота и, чувствуя, что силы неуклонно покидают его, он медленно опустил левую руку под стол. Сидящий напротив громила с каждым мгновением все больше походил на уродливого павиана, желтые зубы которого не прекращали скалиться в победной ухмылке. Должно быть, он уже в красках представлял себе предстоящую расправу над беспомощным соперником, чья рука в это время незаметно тянулась к карману джинс.
– Остин, давай!- скандировало мужичье, ошалевшее от предстоящей победы друга, и очевидно решив, что время игр прошло, тот слегка напряг свою руку. В горло Адама тотчас все пересохло. Он с ужасом смотрел на то, с какой легкостью здоровяк одолевает его, почти не предпринимая усилий. На виске его к этому времени уже вздулась и пульсировала напряженная жилка, все тело было подобно натянутой струне, тревожно звенящей и в любую секунду способной лопнуть, а рука под чужим нажимом неумолимо приближалась к залитой пивом поверхности. Медлить больше было нельзя.
Глаза Фишера уже окутала багровая пелена, но левая рука его успела нащупать нужный предмет в кармане, осторожно раскладывая и извлекая его наружу. Миг, и с шумом выпустив воздух из легких, словно взорвавшаяся камера, он вдруг резко взметнулся. Движение его левой руки было настолько неожиданно быстрым, что его даже никто не заметил. Глазам присутствующих предстало лишь какое-то неуловимый, будто смазанный в воздухе взмах, и на какое-то время все разом замолкли. Еще миг, и гортанный, полный боли и ярости вопль разорвал липкую тишину.
Это кричал Остин, пока его опричники в комбинезонах все еще остолбенело молчали. Сейчас им было отчетливо видно, что на ладони левой руки их лидера появился глубокий разрез, из-под ножа в которой широкой струей хлынула кровь, а раненый, тем временем, словно не верил своим глазам. Он с изумлением смотрел на окрашивающуюся кровью кисть, пока его соперник явно не терял времени даром.
– Я выиграл,- без труда положив чужую ослабевшую руку на стол, Адам быстро схватил стоящую на столе непочатую бутылку виски, и с размаху ударив ею прямиком по лицу стоящего за спиной Эда, пулей метнулся на выход. Бледный как смерть, он кубарем вывалился из дверей бара, по инерции все еще сжимая в пальцах свое уцелевшее сорокаградусное оружие. Не разбирая дороги, он мчался во всю прыть, норовя поскорее достичь окраины леса, дабы затеряться меж многочисленных древесных стволов, но перед его глазами все предательски расплывалось. Потому с ходу налетев на живую преграду, он едва не сбил того с ног, в результате сам рухнув на пыльный асфальт. Изнемогая от усталости и явного переизбытка стресса, он испуганно попятился от устоявшего после столкновения незнакомца, не сразу поняв, что они с ним, увы, знакомы.
- Вызовите полицию!- загнанно выдыхая слова, Фишер со звоном оперся зажатой в руке бутылкой о грязный асфальт, дабы подняться, но едва разглядев черты стоящего перед собой мужчины, обреченно осел обратно.
- Твою мать...- это было единственным, что он успел вымолвить, смиренно переводя затуманенный взгляд с Майера на, наконец присоединившихся к ним громил, которые едва завидев перед собой представителя власти, предусмотрительно застыли поодаль.
- Я поражен твоей внезапной пунктуальностью, Элвин. Давай, теперь яви нам чудеса  своего правосудия, этот ублюдок мне только что руку ножом проткнул!

"Господи, а с тобой то, что не так?!"
Задаваясь немым вопросом при виде явной агрессии со стороны хранителя правопорядка, который весьма недружелюбно сверкнул глазами на сидящего у ног Фишера, последний невольно сглотнул. Бугаи приближались, желая его убить. Коп, он же потенциальный спаситель, похоже, тоже хочет убить. И окончательно растерявшись, понимая, что находится меж молотом и наковальней, Адам просто застыл в своей невыгодном положении. Вот прям как сидел жопой на грязном асфальте, так и продолжил сидеть. Он мог попробовать убежать. Вскочил бы на ноги и устремился прямиком в лес, до которого было рукой подать, пока полицейский заговорил с агрессорами, ибо пусть они разбираются сами. Друг с другом. Бьют морды, соревнуются в крепости и размере яиц и так далее. Это уже их личное дело, которое никак не касается Фишера, но вместо того чтобы в коем то веке послушать свой здравый смысл, брюнет снова проигнорировал его отчаянный визг. О да, шестое чувство его сейчас буквально визжало внутри, чем все же заставило своего обладателя пошатываясь встать на ноги, но попыток к бегству тот и не думал предпринимать. Ведь это будет не правильно, ибо ситуация меж Майером и тремя амбалами стремительно накалялась. И пусть коп сам осознанно шел на конфликт, а из Адама помощник сейчас совсем никакой, оставить того одного против троих он не мог, как собственно не рискнул и стоять совсем рядом.
Тряхнув головой, дабы хоть как-то привести себя в чувства, брюнет предусмотрительно отступил на шаг влево, дабы иметь хоть какой-то маневр, если представитель закона вдруг вновь переключится на него. Оба его виска сейчас пульсировали от боли, словно кто-то невидимый старательно сдавливал их тисками. Измотанный своим образом жизни и всем недавно случившимся, он еле стоял на ватных ногах, чувствуя, как спасительная бутылка с виски до характерного плеска трусится в его правой руке. Дыхание было глубоким и загнанным, но едва услышав согласие Майера на отсос, он мигом подавил свой прошибающий тело тремор, а про дыхание и вовсе забыл. Окончательно отказываясь верить в происходящее, он вопросительно взглянул на стоящего рядом мужчину, безвольно позволив тому забрать бутылку из своих рук.
- Не знаю как ты, а я точно ничего такого делать не собираюсь. - Его голос дрожал, а слова с запинкой покидали приоткрытый для дыхания рот, что выглядело довольно жалко, но совладать с собой в этом Адам не мог. И заводя левую ногу назад, дабы иметь возможность резко отскочить в сторону, он только сейчас заметил окровавленную тряпку на руке полицейского. 
Дальнейшее произошло слишком быстро.
Так и не проявивший свои боевые навыки в баре, Остин первым кинулся на едва проглотившего алкоголь Элвина, а обиженным Эд тут же сделал выпад в сторону Фишера, который на удивление ловко отпрянул назад. Что тут скажешь, он явно не зря заранее приготовился отскочить, но хоть как-то воспользоваться чужой промашкой, увы, не успел. Проседая в реакции, он лишь инстинктивно зажмурился от щедро выплеснутого на Эдварда алкоголя, а после едва ли успел прикрыться рукой от града стеклянных осколков, один из которых все же достиг не той цели. Острая частица бутылки, болезненно ужалив Адама по нижней губе и, стиснув зубы, тот моментально выкинул ногу вперед, тем самым уже во второй раз, опрокидывая ныне дезориентированного Эда. Теперь у него есть хоть пара секунд оглядеться:
Полицейский, получая удар за ударом от третьего из громил, занял оборонительную позицию, отступая назад под чужим натиском.
"Он справится сам".
Эдвард с хрипом ловит ртом воздух на заплеванном грязном асфальте, стараясь избавиться от жжения алкоголя в глазах.
"Об этом можно не беспокоиться какое-то время, а вот Остин..."
Едва успев только подумать о предводителе всех своих сегодняшних бед, Адам тут же согнулся вдвое. Сильный кулак великана тараном впился ему прямиком в солнечное сплетение, вышибая воздух из легких, а после не позволяя вздохнуть. Нападающий что-то рычал, но слов было не разобрать из-за колокольного звона, который моментально раздался в голове Фишера, как только по его затылку проехался чужой локоть. И грузно рухнув грудью на уже знакомый асфальт, он заторможено уставился на клубы пыли, которые лениво и неестественно медленно поднялись в воздух пред самым его лицом, но очередная сильная боль в груди не позволила отключиться. На сей раз тело Адама встретилось с ботинком Остина и, повинуясь второму дыханию, поверженный неосознанно схватился за призрачный огонек, который тут же озлобленно обжег пальцы.
- Доигрался, сучара! - Это брюнет расслышал весьма отчетливо.
Чувствуя как пальцы Остина капканом сомкнулись позади шеи, резким рывком поднимая куда-то вверх, Адам, не разбирая вдавил огонек окурка прямиком в мокрую от алкоголя ключицу того и, получив ответный удар, вновь рухнул на землю. На сей раз, это все. Резко выдохнув через нос, тем самым избавляясь от струившейся из ноздрей крови он, не моргая уставился на серые клубы все той же пыли, чувствуя, как она неприятно оседает на влажных от крови губах. Где-то сверху раздавалась возня, и кто-то истошно орал. Крик доносился до Фишера словно издалека, с хрустящими помехами, напоминающими треск допотопного радиоприемника. И едва сумев отдышаться, он с трудом приподнялся на дрожащих руках. Его глаза не ловили фокус, и вновь тряхнув головой, он едва не завалился обратно, но устоял. Более того, завидев рухнувшего рядом Остина, с которого Эдвард усердно пытался сбить пламя, Адам резко отпрянул, испуганно пятясь назад аж до ближайшего дерева. Дожидаться конца всего этого представления он не собирался, и отдаленно соображая, что драка окончена, предпринял первую, неудачную попытку встать на ноги. Каждый вздох впивался в грудную клетку, словно иглы стального корсета, не позволяя восстановить сбившееся дыхание, но, не желая оставаться в компании дальнобойщиков, или кто эти гориллы вообще такие, брюнет в итоге настойчиво принял вертикально положение. Не без помощи опоры ствола за спиной, но он все же стоял и, проводив взглядом уходящего в бар полицейского, Адам нетвердой походкой направился в противоположном направлении. Неважно куда, лишь бы подальше от сюда.

Ветки жгуче хлестали по разгоряченному лицу, будто намереваясь выцарапать глаза, а под ноги то и дело попадались рытвины и кряжистые корни, спотыкаясь о которые, идущий неуклюже снял с себя грязную от пыли и крови рубашку, а после вновь привалился спиной к одному из древесных стволов. Ночной лес вокруг был удивительно тих и, ощутив приятные прикосновения ветра, который словно собака зализывал раны под тонкой тканью футболки, мужчина закрыл глаза. Несмотря на боль во всем теле, ему дико хотелось спать, и дабы привести себя в чувства, он вывернул смятую в руках рубашку, принимаясь оттирать ею лицо. Успевшая местами присохнуть, кровь нехотя покидала кожу, но полноценно умыться вблизи явно возможности не было и, довольствуясь малым, Адам усердно возякал тканью по морде лица до тех пор, пока не коснулся нижней губы.
- Черт бы вас всех... - прорычав проклятия, он осторожно прошелся языком по небольшой оставленной осколком ране, а после задумчиво повернул голову в сторону оставленного позади города.
"Почему? Почему коп с ненавистью смотрел? Из-за той небольшой перепалки в каннибальской хибаре? Так почему не арестовал за ранение Остина? Из-за отсутствия чертового значка? Тогда почему он попросту не прошел мимо чужого конфликта? Неужели кому-то в здравом уме захочется отхватить по роже из-за чужих проблем?"          
Вопросов было слишком много, но как бы там ни было, Майер вмешался и возможно, именно благодаря ему Фишер сравнительно легко отделался этой ночью. Поэтому повесив рубашку на сук своего опорного дерева, последний напряженно выдохнул, намереваясь вернуться вновь в бар. Ненадолго. Он лишь поблагодарит полицейского и попробует хоть как-то замять то недоразумение в доме Браунов, а после сразу уйдет, дабы отоспаться хоть где-то. Ну, может попутно, еще задержится в баре минут на десять, чтобы нормально умыться, но не более.
- ... я точно пожалею об этом.

Ступая по знакомой, ведущей к бару дороге, мужчина невольно уставился под ноги. Удивительно, как быстро ветер слизал все следы минувшей здесь драки. Разлитый алкоголь выветрился, не оставив после себя даже следа. Пыль, окурки и прочая грязь старательно заволокли место, где еще совсем недавно барахтались глупые люди, словно ничего и не было вовсе. Лишь осколки и небольшие багровые пятна впитавшей пыль крови остались на месте.
Внутри самого заведения так же произошли перемены. Там было тихо. Даже слишком тихо. Ни громкой музыки, ни обилия шумных гостей, ни бардака, учиненного не без помощи Адама. Уныленько, но так даже лучше. Лишь пара изрядно напившихся работяг, угрюмо сидящий у бара Майер и тот самый бармен, который едва завидев своего недавнего посетителя, недовольно нахмурил брови. Окажись Фишер на его месте, он бы и вовсе не пустил учинившего погром выскочку на территорию своего заведения, но лысый отчего-то молчал. Быть может, он попросту боялся этого агрессивного копа, который кидается на людей при первой возможности? И в который раз, мысленно отговаривая себя от предстоящей затеи, брюнет решительно подошел к бару, встав по правую руку от цели своего визита.
- Я знаю, что ты вмешался вовсе не из-за меня, но я благодарен. И я хочу извиниться перед тобой за те слова, которые я сказал о тебе в доме Браунов. Мы оба тогда были на взводе и... В общем, я был не прав, прости. Надеюсь, после этого недопонимание меж нами будет исчерпано. По рукам? - Всматриваясь в глаза своего собеседника, он протянул ему руку, терпеливо ожидая ответа.

Еще только намереваясь выдать свою извинительную тираду, Адам подсознательно распланировал то, как это будет происходить. Он будет говорить четко, и при этом всматриваться строго в глаза копа. Так сказать, всячески настроит агрессивного слушателя на контакт с собой, чтобы до него скорее дошла суть сказанного, но едва подойдя ближе, брюнет первым же делом невольно опустил глаза вниз, к задранной на чужом боку майке. Это произошло как-то само собой, из чистого интереса посмотреть, не ранен ли полицейский, ведь мало ли он там дырку в бочине осматривает, но едва майку поспешно отдернули, Фишер сразу метнул взгляд прямиком в глаза Майера, как и планировал изначально.
Извинения все озвучены, рука протянута, остается лишь закрепить необходимое всем перемирие рукопожатием и можно ретироваться в "прекрасное" никуда, но пожимать руку коп не спешил. Вместо принятия дружелюбного жеста, он отворачивается и резко поднимается на ноги, при этом оказавшись вплотную к Адаму, который, напряженно застыв, медленно опустил протянутую руку ладонью на столешницу барной стойки. От вторжения в личное пространство все мышцы разом заныли, инстинктивно призывая отступить хотя бы на шаг назад, но вопреки всему брюнет упрямо оставался на месте.
- Легче не станет. - На этот раз он произнес сказанное значительно тише. Едва различимо. Обращаясь лишь к своему собеседнику и ни к кому больше, он податливо всматривался в хрустальные радужки его глаз, за которыми вновь бесновалась все та же ярость.
Сейчас Фишер отчетливо понимал, если Майер решится ударить - это случится, а он не станет даже пытаться ускользнуть от удара и не рискнет ударить в ответ, но вовсе не потому, что один из них представитель закона. Нет, он просто устал от непонятной повсеместной агрессии. Устал настолько, что ему уже попросту все равно. По крайней мере, именно эта причина заведомого принятого поражения сейчас отчетливо обосновалась в измотанном сознании Адама, который удивленно повел бровью, как только мужчина полез за барную стойку.
Первой что пришла ему в голову, была странная мысль о том, что Элвин намеревается не просто ударить, а изощренно разбить что-то о его голову. Например, громоздкий пивной стакан, от столкновения с некоторыми из которых, можно и вовсе откинуть копыта. Но когда на стойке появился второй бокал для виски, а под зад со скрипом подвинули барный стул, брюнет послушно присел, поддаваясь давлению чужой ладони. Такой вариант развития событий устраивал его значительно больше, вот только пить, сейчас точно не стоило. Не съев за день практически ничего, будучи морально и физически вымотан, он со стопроцентной вероятностью прогнозировать себе состояние нестояния уже после третьей порции виски, а допустить подобного было нельзя. Ведь надо еще оставленную на дереве рубашку забрать и хотя бы до дома Браунов доплестись, дабы осмотреть себя и нормально подлатать последствия драки, но один бокал для снятия напряжения точно лишним не будет. И достав из кармана джинс смятую вдвое купюру, Фишер оставил ее на столе подле услужливо наполненного алкоголем бокала, а после залпом опрокинул его в себя.
- Да, но мне явно пора завязывать с этим. После сегодняшнего спасения я выгляжу как дерьмо и чувствую себя так же. Кстати, если она вдруг не сказала тебе, я Адам. - Невесело усмехнувшись, при этом выдавив из себя робкое подобие мимолетной улыбки, на этот раз кареглазый отчего-то не смотрел на своего собеседника. Прислушиваясь к внутреннему жжению, которым алкоголь проложил себе путь вдоль всего пищевода, он понуро всматривался в мутные грани вновь наполненного бокала.           
- Ты поступил тогда правильно. Если бы у меня была дочь, мне бы совсем не понравилось застать ее раненой, в хибаре с незнакомым мужчиной. Но я бы не причинил ей вреда. Просто... просто знай это. - Взявшись вновь за бокал, Фишер почувствовал, как внутри неприятно кольнуло, и дело тут было вовсе не в результате побоев. Он был не уверен в своих словах. Нет, причинить боль той рыжей девчушке у него и мысли не возникало, ни тогда, ни сейчас, но вспоминая причину своего пребывания в Эшбёрне, он резко опрокинул вторую порцию алкоголя в себя, а после решительно стал с барного стула.
- Я отойду умоюсь, ладно?
Не дожидаясь согласия, Адам направился в сторону неприметной двери, на которой красовалась истертая годами табличка со знаком "WS", и едва оказавшись внутри, тяжело оперся руками о край грязной раковины. В его голове сейчас творилось что-то невообразимое. Усталость ли тому виной, удар локтя по голове или небольшая порция алкоголя, но так называемый "спаситель девиц" сейчас с силой жмурил глаза, стараясь избавиться от обилия образов, которые рваными вспышками озаряли сознание. Одну за другой, он видел каждую из своих(?) жертв. Сколько их было? Пять? Десять? Застывшие в одинаковых позах и похожие друг на друга как две капли воды, они с молчаливым укором смотрели на своего душегуба из-под безжизненно синих век, при этом едва уловимо теребя завядший цветок фиалки у самых ключиц. 
"Не причинил бы вреда?" -  Злосчастный вопрос зациклено наводнял слух, пульсируя в ушах с частотой метронома, и не глядя, выкрутив один из кранов смесителя, Адам принялся лихорадочно умываться.
- Хватит! Я бы не тронул ее! - Стремясь как можно быстрей избавиться от внезапного помутнения, он остервенело смачивал холодной водой голову и лицо, сквозь зубы, шипя одно и то же до тех пор, пока видения не прекратились, а после ошарашенно уставился на себя в зеркало. Мокрый и бледный, он молча смотрел, как выступающая на губе кровь лениво смешивается с застрявшими в щетине бусинками воды, после розовой струйкой устремляясь до самого подбородка.
Кап.
Совпав с отчетливым ударом сердца в груди, это разбившаяся о край раковины розоватая капля, внезапно прозвучала для Фишера значительно громче, чем шум бурно струящейся из крана воды.

- Извини, мне хотелось смыть с себя остатки сегодняшних приключений. - Вернувшись назад к барной стойке, брюнет неуверенно улыбнулся. Воду с лица и волос он предварительно вытер бумажными полотенцами, которые, как ни странно, присутствовали в туалете сего неказистого заведения и, придерживая аккуратно сложенный конвертик тонкой бумаги у нижней губы, вновь сел на прежнее место. Бокалы на столешнице снова были наполнены, но, заметив, как из дверей туалета показался подвыпивший посетитель, Адам нервно передернул желваками на скулах. Незнакомец был явно пьян и дай бог не обратил внимания на его минувший припадок у раковины, но перестраховка все же не будет лишней.
- Ты намерен тут просидеть до утра? - Обращаясь к Элвину, брюнет отстранил бумажное полотенце от губ и, осушив свой бокал, качнул головой в сторону двери. - Не пойми меня неправильно, но может, лучше пройдемся?

Холодная вода и пережитый только что стресс, незначительно, но явно отрезвляли Фишера. Несмотря на тот факт, что с выпивкой ему явно нужно остановиться, он не задумываясь осушил третий по счету - запретный бокал, а после настороженно скосил взгляд на того самого посетителя, который покинул сортир после него.
"Почему он так смотрит сюда? Из-за моего поведения у чертовой раковины или он просто узнал полицейского?"
Подобных вопросов было сейчас слишком много. Под действием паранойи и алкоголя, они хаотично роились в сознании, сталкиваясь друг с другом и наслаиваясь один на другой, но при этом все как один неизменно сводились к одному и тому же - к Элвину. Ведь если этот случайный свидетель рискнет подойти и хоть как-то вмешается, все будет кончено. И не важно, что по большому счету, сейчас ничего особенного и не происходит. Они просто перекинулись с Майером парой слов, и распили бутылку. Ничего сверхъестественного. Но Адам отчего-то отчаянно боялся нарушить тот хрупкий контакт, достигнуть которого им удалось не иначе как чудом, поэтому вновь вернув взгляд своему собутыльнику, он одобрительно кивнул и приподнял правый уголок губ в улыбке, видя как тот немного неуклюже, но все же двинулся в сторону двери: 
- Да, нам обоим нужно на воздух.
Пропуская хранителя правопорядка вперед, он краем глаз заметил подошедшего ближе бармена, и не дожидаясь от того хоть каких-то претензий, молча сунул руку к себе в карман. Должно быть, лысый был хозяином заведения и, несмотря на недавний протест Элвина относительно денег за выпивку, брюнет торопливо извлек на барную стойку еще несколько смятых купюр. Он не помнил, сколько там было, но пересчитывать их явно не собирался.
- Извини за погром, который я учинил сегодня. Тут не много, но это покроет хоть часть. - Примирительно хлопнув ладонью по плечу бармена, Фишер одарил его неуместно довольной улыбкой, а после решительно направился в сторону дверей питейного заведения, на пути к которым его немного занесло влево. Это был дурной знак. Видимо выпитое, наконец, начинало давать о себе знать, и едва оказавшись на улице, он первым делом сделал глубокий вдох, стараясь дышать размеренно, но это не сильно спасало.
- Нет, спасибо, я не курю. Наверное. - С улыбкой наблюдая за тем, как Элвин борется с зажигалкой, Адам оперся рукой о кирпичную стену правее его плеча, не сразу осознав, что сказал лишнее. Если признаться, он вообще сейчас мало о чем думал. Впервые за долгое время, он искренне наслаждался происходящим. Он в одночасье забыл о проблемах, не помнил о минувшей драке и злосчастных видениях, не чувствовал ломоты в теле. Он просто смотрел на стоящего подле мужчину, охотно расплываясь в хмельной улыбке до тех пор, пока не осознал всю странность сего положения. Один усмехается и что-то бубнит, пока подкуривает сигарету, а второй не сводя с него глаз, нависает рядом, будучи при этом довольный как мартовский кот. Со стороны снующих из дверей бара людей, это наверняка могло вызвать уйму ненужных вопросов и, сменив положение, Фишер устало привалился спиной к побитой дождями стене, при этом все так же оставаясь практически вплотную к своему собеседнику.
- Если честно, я сам не понял, как умудрился схватить окурок. Я пропустил удар, и этот бурдюк меня знатно локтем по голове приложил, после чего я действовал исключительно на автопилоте. Наверное, мне тогда слишком уж жить захотелось. Что странно. - Хмельно, но безрадостно усмехнувшись, он задумчиво потупил взгляд, разглядывая неказисто намотанный бинт на чужой кисти. Думать о прошлом и копаться в себе ему сейчас совсем не хотелось и, проследив за белесой струйкой табачного дыма, которую ветер лениво склонил в его сторону, Адам не резко махнул ладонью, отогнав от себя последствия горящего табака.
- Я могу спросить, почему у тебя сбиты костяшки? Это не моё дело, но... - Поймав на себе взгляд Элвина, он резко осекся. Казалось бы, обычный зрительный контакт и ничего больше. Они и раньше встречались с ним взглядами, но сейчас что-то было иначе. Что-то что с трудом укладывалось в затуманенном алкоголем сознании и, заметив, как взгляд светлых глаз неуверенно скользнул куда вниз по лицу, брюнет неосознанно поджал раненую губу, дабы верхней коснуться пореза.
- Элвин... я... - Это невнятное блеяние было последним, что Майер услышал, прежде чем вновь скрылся за дверьми не иначе как судьбоносного бара, и едва это произошло, Фишер еще какое-то время растеряно всматривался ему вслед, а после резко приложился затылком об опорную стену. О содеянном он пожалел моментально. Боль в и без того ушибленной голове незамедлительно вспыхнула с новой силой, но сейчас это было как нельзя кстати.   
- Черт! - Выдохнув, он неуклюже отступил от стены, в панике прислушиваясь к своему состоянию, и то, что он чувствовал, ему вовсе не нравилось. Точнее наоборот нравилось, и это было неправильно. Не уместно. Особенно столь некстати возникшее напряжение, которое требовательно концентрировалось в области паха. И от осознания своего не критичного, но все-таки возбуждения, Адам буквально заметался на месте.
"Как так? Почему? С какой стати вообще такая реакция?! Из-за выпитого или я не помню о себе нечто не менее важное, чем причина ненависть к блондинкам среднего возраста? А может это и есть причина?"
- Господи, да что со мной?! - В панике отчеканив слова, при этом нарезав еще один кривенький круг возле стены питейного заведения, он сделал пару быстрых шагов в сторону входа, намереваясь придумать тонну неубедительного вранья, дабы распрощаться с причиной своего странного поведения, но передумал. Нет, с Майером ему сейчас точно не стоит пересекаться. Не в таком состоянии. А еще лучше вообще ни в каком и никогда больше. Так будет лучше для всех. Поэтому, будучи окончательно сбит с толку, Фишер растеряно зашагал прочь, норовя поскорее ретироваться. Если бы он только мог, он бы сейчас с превеликим удовольствием избавился и от себя самого.

Услышав позади до боли знакомый голос, Адам сразу вознамерился ускорить шаг, и это было бы правильно. Дабы избежать куда большего недопонимания и неловкости, ему сейчас не зазорно было бы даже сорваться на бег, но вопреки всему, он наоборот принялся медлить. Неуверенно ступая вдоль все той же кирпичной стены, он коснулся пальцами шершавой поверхности здания и просто закрыл глаза, искренне боясь обернуться, ведь это уж точно добром не окончится.
- Не надо. Остановись. Элвин, чтоб тебя, просто остановись, пожалуйста. - Едва слышно произнося слова, он почти беззвучно шевелил губами, отчаянно уговаривая своего преследователя отступить, чувствуя, как с каждым оставленным позади метром, все больше хочется отозваться на зов. И когда чужие шаги за спиной стали отчетливо близко, брюнет всё-таки сдался.
Он остановился, будучи где-то за баром, а может, это было уже и вовсе иное здание, кто знает. Сейчас ему было, откровенно говоря, наплевать на все и на всех, кроме незадачливого лекаря, от первого прикосновения которого по всему телу прошла крупная волна дрожи. Что уж говорить о втором жесте, которым тот на удивление легко заставил свою сбитую с толку цель вновь прислониться спиной к кирпичной стене. Чужие неловкие движения причиняли боль каждый раз, когда пальцы старательно пытались заставить пластырь приклеиться к коже, тем самым беспокоя злосчастный порез, но эта боль лишь сильней будоражила что-то внутри. Она затрагивала и подстегивала едва успевшее пойти на спад возбуждение, и стоя безвольной куклой, кареглазый только и делал, что с удивленным испугом метался глазами по лицу Элвина, разрываясь меж правильным и весьма глупым намерением, но, как только тот отстранился на шаг, выбор тут же был сделан.
Подаваясь навстречу мужчине, Адам сорвал со своих губ комично повисающий пластырь и нежно, но требовательно скользнул правой ладонью куда-то за ухо того. Погружая кончики дрожащих пальцев в короткие и колкие пряди, он аккуратно опустил левую руку на чужой бок, а после прижался губами к губам. Наверняка это было ошибкой. Пройдет всего пара секунд и с временно оцепеневшего Элвина спадет пелена внезапного ступора, а в глазах его тотчас вспыхнет все та же ярость, но как бы там ни было после, сейчас, даже осознавая всю масштабность совершенной ошибки, брюнет не собирался идти на попятную. В запретной близи он отчетливо чувствовал манящий сладостно-горьковатый аромат, который исходил от Майера, и это окончательно стирало все призрачные границы меж ними. Это был совершенно особенный запах Непохожий ни на один из знакомых, он до пика обострял все чувства разом, но, не рискуя углублять поцелуй, Адам лишь плавно отшатнулся обратно к стене, настойчиво увлекая мужчину следом.

Отредактировано Adam Fischer (2019-12-24 19:15:11)