Кэдни делает шаг за порог своей комнаты и секунду медлит, слепо вглядываясь в темноту коридора. Нога трётся об ногу, чувствуя, как сквозит по полу - должно быть, у родителей в спальне открыто окно. Крошечные пальчики поджимаются, когда девочка перекатывается на пятки, зябко вздрагивая, левая рука покрепче прижимает Бобика, а правая держит наготове фонарь, уже нащупав пальцем выпуклую круглую кнопку. Кэнди делает шаг, бесшумно и осторожно, словно в той игре, в которую они часто играли с братом, когда пол - это лава, и наступать можно только на каждую третью плитку, стараясь перепрыгнуть как можно ловчее. Она, конечно, не прыгает, но осторожности её движениям не занимать, ведь крошка-Кэнди не хочет, чтобы её услышали. Ни родители, ни кто-либо другой.
Темнота пугает Кэнди, но она не рассказывает об этом никому, кроме Бобика. Мама, конечно, догадывается, поэтому возле постели девочки стоит маленький нарядный ночник, проецирующий на стены и потолок красиво мерцающие звёзды и полумесяц, и поэтому шторы на её окнах всегда приоткрыты. Мама думает, что все дети боятся темноты, и Кэнди просто ещё слишком маленькая. "Перестанет бояться, когда подрастёт," - однажды сказала она папе, но Кэнди только упрямо поджала губы: нет, она не маленькая, всё дело в том, кто прячется в темноте. Но родители не видят его и не верят дочери. Как это типично для взрослых.
Впервые Кэнди заметила его два года назад. В тот вечер была страшная гроза, ветер оборвал провода, и в доме не было электричества. Мальчишки обрадовались и принялись бегать по этажам, то и дело прячась и пугая друг друга, но Кэнди не боялась, зная, что Нил не станет нарочно её пугать. Они с мамой сидели на кухне за столом и при свете свечей читали историю про Кристофера Робина и его игрушечных друзей. Кто-то из мальчишек в темноте опрокинул ящик с инструментом отца, и мама вышла из кухни, чтобы приструнить разыгравшихся братьев, а Кэнди осталась одна. Ей совсем не было страшно: на столе горели свечи, голоса родителей слышались совершенно отчётливо, и девочка развернула книжку к себе, медленно водя пальцем по строчке и читая вслух.
- Од-нажды, когда Винни-Пуху делать было со-вер-шенно нечего, он подумал, что всё-таки надо бы чем-нибудь заняться. Вот он и решил за-гля-нуть к Пятачку и посмотреть, чем зани-мается Пятачок.
Кэнди нахмурилась: мама говорила, что нужно учиться читать слова целиком, а не по слогам, но у неё не всегда получалось. Она сосредоточенно сдвинула бровки и продолжила:
- Шёл снег, и Винни плёлся по белой-белой лесной тропинке и думал, что, наверно, Пятачок сейчас греет ножки у огня...
Получилось гораздо лучше, и девочка радостно заболтала ногами, собираясь продемонстрировать маме, когда та вернётся, какая она молодец, как вдруг в углу, возле холодильника, послышался шорох, громкий и совершенно отчетливый. Кэнди обернулась на шум, вглядываясь в тёмный угол, куда уже не доставал свет от заженных свечей, но ничего не увидела. Решив, что это кот, девочка поманила его, зная, что Лобстер обычно охотно отзывается на "кис-кис-кис", потому что Нил приучил его, что за этим всегда следует угощение, но кот не отзывался, а шум повторился снова - ещё настойчивее, ещё громче. Кэнди удивилась, но не испугалась, ведь если это не кот, значит, в дом забралось какое-то другое животное, и девочка не была против познакомиться с ним. Она взяла со стола свечу и, осторожно спустившись с высокого стула, приблизилась к холодильнику, освещая угол, но ничего не заметила. Короткий фитилёк горел совсем слабо и, неосторожно поведя рукой, Кэнди случайно задула крошечный огонёк. Глаза не сразу привыкли к мраку, но спустя пару секунд нечёткие образы стали проявляться: старая мамина сумка, пылесос, прижавшийся к холодильнику, корзина для белья. Девочка не сразу поняла, что у стены стоит треснутое зеркало, снятое отцом со стены в ванной, и вздрогнула от неожиданности, увидев в отражении собственное лицо.
"Какая глупость, пугаться зеркала, - подумала Кэнди. - Я как тот енот, испугавшийся собственного отражения в лесном озере". Девочка улыбнулась самой себе, чуть склоняя голову в бок, и приветливо подмигнула, глядя на то, как отражение послушно повторяет за ней. Она потянула себя за косичку, а потом сморщила нос, изображая пятачок, и помахала себе рукой. Зеркало слушалось, но что-то было не так, и это что-то неуловимо ускользало от взгляда девочки, оставляя где-то внутри липкую тревогу. Кэнди нахмурилась, но отражение по-прежнему улыбалось ей: улыбка растягивалась всё шире, уголки рта ползли вверх, расплющивая лицо в стороны, как будто маску клоуна. Губы вытягивались и искажались, и зубы, маленькие и острые, хищно скалились Кэнди, а глаза, совершенно круглые и стеклянные, как у того карпа, которого мама готовила вчера на ужин, неотрывно смотрели на девочку, гипнотизируя, не давая отвести взгляд. Ей стало страшно так, что захотелось крикнуть, но голос спрятался где-то внутри испуганной канарейкой, и вернувшаяся в кухню мать так и застала дочь возле зеркала - перепуганную, крепко стиснувшую свечу в руке.
Отец выбросил зеркало в тот же вечер, хотя родители, конечно, решили, что Кэнди просто померещилось что-то в темноте. А девочка теперь внимательно рассматривала своё отражение при свете дня и с каждым разом убеждалась всё больше: тогда в тёмном углу на неё смотрел кто-то совершенно другой. Спустя некоторое время, она видела его краем глаза в гараже у отца, за старым верстаком, и в большой гостиной у телевизора - круглые жёлтые глаза наблюдали внимательно, мрачно мерцая в кромешной темноте. А потом Нил чем-то напугал маму, и родители отвели его к психологу, брат стал принимать таблетки и регулярно посещать врача, и Кэнди подумала, что если ей не хочется ездить к психологу вместе с братом, то лучше не рассказывать взрослым о том, кто до сих пор подглядывает за ней из темных углов. Тем более, что избегать его взгляда было несложно - достаточно не оставаться в полной темноте. Но сейчас, по дороге в кухню, темнота облепляла Кэнди со всех сторон.
Ещё один шаг, ещё и ещё, и девочка поспешно засеменила по коридору в сторону кухни. Бобик висел под мышкой, и Кэнди подумала, что будь это живой пёс, ей точно нечего было бы бояться, ведь четвероногий друг непременно защитил бы её, даже в темноте. Девочка ускоряется - до двери в кухне каких-нибудь десять или пятнадцать шагов, но сзади слышится чьей-то дыхание и лёгкие шаги, и маленькое сердечко Кэнди уходит в пятки. Она не замечает, как замедляется шаг, а воображение уже рождает жуткие картины: темнота повсюду, и чужие глаза могут смотреть на неё откуда угодно. Пальцы крепче сжимают фонарик, как вдруг чьи-то руки разворачивают её, и Бобик выскальзывает, падая куда-то на пол, в темноту. И снова хочется крикнуть, но голоса нет, и Кэнди отчаянно жмёт на кнопку, но фонарик не оживает.
- Кто это? - шепчет девочка, почему-то боясь крикнуть громче. - Это ты, Нил?
Да, это он, она почти ничего не видит, но узнаёт брата, а сердце по-прежнему мечется, как растревоженная птичка, и неосторожно отступив назад, Кэнди падает, растерянно шаря по полу ладошками: где-то здесь её игрушка, её Бобик, наверняка тоже испуганный тем, что остался один.[nick]Kandy Tucker[/nick][status]младшая сестрёнка[/status][icon]http://sg.uploads.ru/IQaEr.jpg[/icon][ls1]Кэнди Такер, 6 лет[/ls1][ls2]ученица младшей школы[/ls2]
