ЛИНН БРИАННА КЭССИДИ ▼ LYNN BRIANNA CASSADY
Кораблю безопасно в гавани, но не для этого строят корабли.

[Stevie Nicks]

ГЛАВНОЕ
Возраст: 12.11.1969, 23 года
Адрес: старый, но добротный дом ближе к окраине
Занятость: автор-исполнитель песен, поёт в барах и куда пригласят; в остальное время - разнорабочий по принципу "бери что дают" (горничная, официантка, мороженщица, секретарша, бармен, приходящая нянька, чёрт лысый - все амплуа).
Беда: нет

ИСТОРИЯ
В большой семье ничем не щёлкай, а семья Кэссиди действительно большая - шутка ли, восемь детей разных возрастов, полная комплектация бабушек и дедушек в здравом уме и трезвой памяти, да ещё и прабабка (совсем уже, правда, плохая), с десяток тётушек и дядюшек, расползшихся по всему городу как бубонная чума, вхожих во все местные активности, начиная с лесопилки и заканчивая любительским алкоголизмом. Видишь кого-то курносого, кучерявого, одетого в обноски с плеча старшего брата или с витрин Армии Спасения - это точно кто-то из них, так и знай.
Зарплата мистера Кэссиди превращается в кукиш с маслом ещё где-то на третий день месяца; если тебе нужны какие-то побрякушки, то будь добра, дорогая - заработай сама. А лучше вообще никакие побрякушки не покупай, лишние несколько долларов в семейный бюджет лишними, как известно, не бывают. Если тебе старше двенадцати, то вперёд - разноси газеты, торгуй лимонадом, мети полы в доме престарелых, ищи свою нишу, если не хочешь висеть на родительской шее бесполезной тяжеленной каменюгой, о чём тебе будут напоминать регулярно и методично.
Линн в семье четвёртый ребёнок, что по степени важности - где-то на твёрдой позиции между "вторая слева" и "подай-принеси", недостаточно взрослая для того, чтобы быть родителям достойной поддержкой, но уже и не совсем малявка, массовка, в общем. С самого детства предполагалось, что досуг она организует себе сама, если вообще получится выкроить время между помощью с готовкой, вышиванием, бисероплетением, учёбой в школе, которая должна держаться не ниже позиции "терпимо" (не отвлекай родителей на свои пустяки, у них таких ещё семь штук), подтиранием задницы младшей и госпелами в церкви.
Ах да, церковь. Эти самые Кэссиди - мормоны, вы разве не знали?
Впрочем, в Эшбёрне мало кто вообще значение этого слова знает.
У Линн девятнадцать рук, тридцать три глаза и по 48 часов в каждых сутках, чтобы успеть всё и ещё немного сверху, а ещё мощнейший чистый голос и слишком большие для их дома, для их города мечты. Гитара с роклендской барахолки оказывается выкрашена в пронзительный синий и разрисована поверх солнцами и звёздами, рвущиеся струны режут пальцы, а после часов репетиций сама с собой на чердаке голос становится надтреснутым и хриплым - в четырнадцать Линн впервые влюбляется (в Роберта Планта), когда каким-то чудом находит на местной свалке дешёвого хлама старые кассеты, в пятнадцать задорно расшивает старую штору стеклярусом, трансформируя её в платье. Корявые нерифмованные строки расползаются по полям школьных тетрадей, страницам книг, обрывкам счетов и фантикам от конфет; писать можно когда угодно и чем угодно, хоть огрызком от химического карандаша на обоях в собственной комнате - Линн так и делает, со снисходительной улыбкой пропуская мимо ушей увещевания родителей, предлагающих найти себе занятие более полезное и душеспасительное. Линн с готовностью собирает все истории, будь то ирландская мифология или городские страшилки Эшбёрна, обрабатывает их у себя в голове и отпускает на волю перерождёнными, сцеженными в полёт мысли пополам из юношеского максимализма и поэтического вдохновения. Когда выразить через песни не получается, мысль растекается в сказки для младших перед сном, школьные спектакли в театральном кружке (к любому собранию забитых жизнью местных фриков она прибивается с такой радостью, будто видит в этом своё предназначение) и истории для старушек, в домах которых она помогает с уборкой. Младшие доверчиво хватаются за подол расшитого стеклярусом платья из шторы, одноклассники вне театрального кружка поставляют только старый-добрый буллинг, жвачки в волосах (ха! не на ту напали - восемь детей в семье, камон, ребята, она умеет вымывать их колой), сумки в мусорном ведре или унитазе и пинки да зуботычины (слабенькие, она всё-таки девочка), старушки умиляются и пускают слезу.
И да, Линн всё время пытается убежать. Не от родителей, не от братьев и сестёр, которых любит больше всего на свете - от застывшей мухой в янтаре провинциальной стагнации, скуки, которую невозможно до конца извести ни музыкой, ни сказками, ни чем-то ещё. Курение помогает не слишком, похмелье после бутылки вина на грудь отвратительно, местный контингент мужского пола не идёт ни в какое сравнение ни с одним из идолов с привезённых из Портленда выцветающих плакатов, о местном контингенте женского пола Линн как-то не задумывается, но знает только одно - вариантов ровно два. Застыть мухой в янтаре среди всех остальных эшбёрновских мух или начать новую жизнь вдали от города.
Линн очень-очень хочет уехать — наверное, с самого дня своего рождения.
В двенадцать она весь год не высовывает носа из учебников, уламывая родителей отдать её в частную школу в город побольше, но буквально за пару недель до этого у отца ломается машина, так что скопленные при раздаче газет и продаже лимонада деньги приходится потратить на более актуальные нужды (иначе как нам возить в школу твоих братьев и сестёр, м?).
В пятнадцать Линн в обнимку с любимой гитарой и скудными скопленными сбережениями принимает решение сбежать в дикую свободную жизнь и даже садится на автобус, но цена этой попытке — серьёзная авария, в которой она выживает разве что чудом и на память о которой остаётся боль в переломанной ноге на погоду. В памяти - только скрип тормозов и захлёстывающий хтонический ужас, который потом часто будет приходить во сне.
В семнадцать Линн собирается поступать в колледж в Портленд, но тут тяжело заболевает дедушка — кто будет о нём заботиться? На что мы купим лекарства? Приходится забыть об образовании и потуже затянуть фартук официантки, а затем бармена, продавщицы, местного клоуна, приходящей нянечки - как хорошо, что неквалифицированной работы в Эшбёрне всегда хватало.
В девятнадцать Линн мечтает попытать счастья уже не в Портленде — просто в городке чуть больше их родного болота, — чтобы собрать свою группу и начать тернистый пусть к славе, но... Угадайте, что происходит?
Каждый раз что-то происходит.
Линн не отчаивается, потому что знает, чего хочет - за это осознание она цепляется как за единственный якорь, который не даёт совсем уж упасть духом. В Линн огромное количество воли к жизни - все всегда это замечают.
Когда Линн исполняется двадцать один (и, кажется, никаких поводов дальше прозябать в Эшбёрне больше не остаётся), к ней в слезах приходит младшая сестра, ещё вчера казавшаяся совсем ребёнком, который цепляется за подол расшитого стеклярусом платья из шторы и просит рассказать сказку. Эмили долго не может прийти в себя, размазывает сопли по лицу, воет ей в грудь, а потом говорит, что беременна.
Твою мать, Эмили, тебе шестнадцать лет, какого чёрта?
"Какого чёрта?", - хочет спросить Линн, но вместо этого успокаивает сестру, гладит её по волосам, уговаривает рассказать обо всём родителям.
Парень Эмили ожидаемо сливается, прикрывшись тем, что он тут вроде как не при делах (старшие братья наминают ему рёбра за грязные намёки, но толку от этого - только штраф и ночь в полицейском участке), родители ожидаемо орут как потерпевшие и обещают ещё сверху наподдать, братья и сёстры не отстают, а Линн во всём этом цирке жизни играет роль мирового судьи, который всех успокаивает, всем вытирает сопли, обрабатывает раны и склеивает на говно и суперклей разбитые сердца.
Разумеется, ни о каком отъезде тут речи быть не может - без неё весь этот балаган больше двух суток не продержится.
И, в общем-то, Линн с этим мирится, с тем, что есть какое-то такое правило жизни - всё, что тебе больше всего нужно, никогда не даётся легко. Бывшие будут мудаками, семья продолжит косячить, наплевав на твои планы, а их проблемы не закончатся никогда, ровесники не разделят твои вкусы и взгляды на жизнь, а бытовые неурядицы будут тянуть на дно каждый раз, когда ты начнёшь приближаться к поверхности. Может быть, для того, чтобы всплыть, нужно просто дёргаться сильнее.
И главное чтобы всплыть получилось не брюхом кверху.
Племянник цепляется за подол расшитого стеклярусом платья, складывает пока что неумелые слова в её имя и "расскажи сказку". Линн подхватывает его на руки и смеётся - всё ещё будет.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
- После автобусной аварии хромает на сломанную в нескольких местах левую ногу, иногда снятся кошмары, но Линн не придаёт этому особого значения;
- Линн умеет всё: отстирывать стойкие пятна от одежды, шить, вязать и вышивать, изготовить поделку из говна и палок и кашу из топора, сыграть на гитаре, фортепиано, губной гармошке и укулеле, развеселить и поднять настроение, может быть, даже разобрать атомный коллайдер, если если ей объяснить, как это делается;
- Увлекается мифологией, историей, фольклором народов мира и эзотерикой. Слушает классический рок образца конца 60х - начала 70х, читает много, но урывками, знания такие же - фрагментарные, зачастую в спонтанных сферах;
- Тактильность и эмпатия. Линн экстравертный экстраверт и нуждается в общении, но из-за укрепившейся в школьные годы репутации "фрика" друзей у неё почти нет, а те, что есть - такие же фрики. Впрочем, она из-за этого особо не унывает - братья и сёстры это тоже компания, да ещё и всегда понимающая (у них нет возможности сбежать);
- Обладательница непослушных вьющихся волос, вздёрнутого курносого носа и звания почётного гнома ростом в 155 сантиметров, что не очень вяжется с низким глубоким контральто;
- Больше всего на свете боится: навсегда остаться в Эшбёрне и никак не реализовать свои амбиции; вырваться из города, но ничего не добиться за его пределами; забеременеть (читай: навсегда остаться в Эшбёрне и никак не реализовать свои амбиции).

ПОСЛЕСЛОВИЕ

обратная связь для амс

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пишу в среднем от 3к знаков до бесконечности, третье лицо, настоящее время, птицу-тройку не использую, но размеры-время-лицо в постах соигроков не принципиальны. В первую очередь пришла сюда менестрелем песенки попеть и всякой ерундой пострадать, но если вдруг найдётся местечко в сюжете - буду очень рада.