Нахождение в этом месте стало для нее пыткой. Изощренной, изысканной, изящной пыткой. Впрочем, Хантер Хилл другими и не славился. Он не дал ей морально подготовиться к переезду, не дал времени, чтобы в полной мере осознать этот факт и не дал возможности надышаться, перед тем как вновь окунуться в непрекращающийся кошмар. Окончательно добила ее перспектива несколько дней находиться в городе в полном одиночестве, еще и не единожды. Санни до последнего цепко держалась за идеально отутюженную рубашку старшего, молча умоляя его остаться. Выбирая между двух зол – одиночеством и присутствием брата – она всегда выбирала второе, потому что в его присутствии личные тени отступали на второй план, уступая место страху и нездоровой привязанности к единственному родному человеку. И как бы она не грозилась, только себе и только мысленно, что скоро сможет уехать, будет жить одна и не бояться в очередной раз провиниться, в итоге всегда понимала – не сможет, просто не выживет. Минимум что ей грозил – сумасшествие, максимум – летальный исход. Санни всегда приходила к этому выводу и всегда от отчаянья зажималась в угол, прижимая к груди старую потрепанную тетрадку, в которой еще с семи лет сохранились мечты и зарисовки того, как должно было выглядеть ее будущее. И единственное что она могла сказать точно – оно должно было выглядеть не так.

Санни Хилл – это распущенные рыжие волосы, немного потускневшие, но все еще слишком заметные. Это опущенный в пол взгляд, потому что только так она может быть хоть в чем-то уверена, хотя бы в том, что не споткнется о собственные ноги и не разобьет себе нос. Это неловкая улыбка, когда новые знакомые машут рукой, подзывая к себе, и полнейшая готовность быстро скрыться за ближайшим поворотом, когда кошмар снова достигнет ее так и неокрепшего сознания. А раньше улыбка была уверенней, взгляд теплее, объятия крепче. Сейчас – никакого физического контакта с незнакомцами. Последнее время ее стала пугать эта перспектива. Но отчего-то не в этот раз.
Девчонка нервно поежилась от прохладного ветерка, что так и норовил проникнуть под объемную кофту, которая была слишком большой для хрупкого тела. Спиной она нашла опору в виде железных перил и запрокинула голову назад, наслаждаясь минутами, когда вокруг шелестели только листья деревьев. Скоро во двор хлынут толпы школьников, которые только-только должны были закончить занятия и о тишине можно будет только мечтать. Хотя это и не плохо, шум не дает сосредоточенно думать и не дает мыслям заполонять разум, а в ее нынешней ситуации – это лучшее спасение.
Сейчас же она прогуляла. Бесстыдно, под предлогом плохого самочувствия ушла с большей части урока, и вообще-то надеялась, что ей не придется коротать это время одной, ведь договоренность с одноклассником была совсем другой. Хотя бы половину урока они планировали посвятить поистине дурацкому заданию по истории, которое непременно необходимо было делать в паре. Несложное, Санни бы справилась и одна, но этот парнишка первым решился взять под свое крыло «новенькую», чтобы та не чувствовала себя одиноко. Здесь он попал в точку. Санни лишь согласно кивнула, и вот уже третий день они сидели вместе и таскались знакомиться с одноклассниками, которых за второй месяц учебы она, к стыду признаться, так и не запомнила по лицам и именам. С одной стороны плюс, с другой она чувствовала себя не в своей тарелке.
Хилл крепко зажмурила глаза, а когда открыла, зацепилась взглядом за опадающий листок дерева, который исполнял свой причудливый танец. Еще утром не было и намека на ветер, однако сейчас, лишь немного заметный для людей, но уже фатальный для хрупкого листочка, он сильным порывом прибил рельефный цветной комок к лобовому стеклу проезжающей мимо машины и унесся вместе с ней вдаль. Закусив губу, девчонка решила, что бессмысленно терять время за созерцанием природы и достала толстую тетрадь с фигурным, но абсолютно непонятным почерком и принялась разгадывать свои собственные иероглифы, которые как ей казалось, проклинал каждый учитель в этой школе. Звонок она услышала еще с крыльца, но даже не подняла взгляда, потому что только сейчас пазл из букв начал складываться в полноценную картинку.

- Ты улизнула слишком быстро, а я планировал сказать, что тебя нужно проводить, если тебе плохо, - голос, казалось, опережал своего хозяина шага на два, потому что только через пару секунд между ней и тетрадкой появилась темная макушка, в которую девчонка уперлась взглядом, - Что ты тут читаешь?
- О таких вещах принято договариваться заранее, - Хилл задорно хихикнула, - Ты сказал, что сможешь уйти, в итоге я прождала тебя добрых полчаса, а теперь у нас осталось совсем немного времени, - Санни только недовольно цокнула, попытавшись заглянуть в тетрадь из-за шевелюры своего знакомого. Чересчур близко, но ей казалось, что бежать некуда, да и близость этого забавного паренька не особо раздражала, что было для девушки довольно необычным теперь явлением.
- Да ладно тебе, - голос парнишки был максимально спокойным, а вот Хилл стояла рядом с ним как на иголках, особенно ощущая чужую руку на своей талии, - Что здесь написано? – Слишком близко. Непозволительно. Санни казалось, что ее щеки полыхали пуще пламени. Ей было не по себе, но скорее от смущения, а не от отвращения. Девчонка так и не смогла увидеть, на что ей указывали, потому что она столкнулась с тем, кого еще утром хотела увидеть больше чем кого либо, но только не сейчас.

Хантер умел появляться в неподходящие для этого моменты, а еще прекрасно умел понимать их не совсем так, как это было на самом деле. До боли знакомый голос резал без ножа, но она была рада его слышать. Санни было сложно поднять на брата взгляд. Что она боялась там увидеть? Ненависть? Злость? Безразличие? Скорее последнее. Она боялась ничего не увидеть.
- Хантер, - голос девчонки сорвался на непривычный для нее хрип. Она до боли закусила губу и только после этого решилась поднять на него взгляд. Глаза в глаза. Санни Хилл знала, что многие девушки тонули в бездонной поверхности его зрачков, как и она сама. Но еще Санни Хилл знала, что если смотреть в глаза Хантера под правильным углом, то там можно было увидеть гребанный ад, в котором рано или поздно ты очутишься. Только многие понимают это слишком поздно, как например она. Теперь Санни уже ничего не могла сделать, ее руки были связаны ее же руками. Невнимательность стала главной ошибкой этого дня. За четыре дня одиночества она отпустила на второй план мысль о том, что когда живешь со своим личным Монстром, невнимательность – это непозволительная роскошь.
Она не выдержала. Отвела взгляд и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Волосы пеленой упали на лицо, ограждая ее от всего, что происходило по правую руку. От любопытного, недовольного взгляда одноклассника и тяжелого взгляда брата. Никто не смел нарушить молчание, а Санни думала лишь о том, чтобы парнишка не попытался вставить никакой реплики, ей не хотелось даже думать о том, что могло произойти после одной неудачной фразы. Ей не хотелось думать и о том, что ее ждет. На самом деле она просто не знала что будет там, за закрытыми дверьми, но оставаться здесь было уже невыносимо. Становилось слишком холодно для ее тонкой кожи.
- Хантер, поехали домой, - девчонка почти невесомо коснулась холодными пальцами руки брата, - Пожалуйста, - Хилл отдернула руку, потупила взгляд и переступила с ноги на ногу. Только когда она увидела, что Хантер отстранился от перил и направился вперед, Санни даже не попрощавшись с одноклассником, поплелась следом, к машине. Целая минута потребовалась ей для того, чтобы вдохнув поглубже сесть на переднее сиденье рядом со старшим, надеясь лишь на то, что исход этого дня будет лучше, чем она могла себе представить.