Школьный звонок, как звук дудочки Крысолова для школьников, поднимает разом весь класс, несмотря на продолжающего говорить учителя. Людской муравейник шумит, сбиваясь в кучки, передвигаясь, казалось бы, хаотично. Мистер Уилс бросает еще пару фраз, но машет бессильно рукой отпуская галдящую толпу. Он тоже рад перемене и Бэт это видит, потому что не спешит вместе со всеми нестись на выход, образовывая пробку в дверях, и вливаться в бурлящий поток острых локтей и злых языков. Перемена нужна не только для отдыха детей и перехода в другой класс, но даже скорее дает возможность учителям вздохнуть, загнать в привычные рамки, расшатанные непослушными детинами, нервы. Основная масса выплескивается вон и девчонка встает неспешно, аккуратно укладывая тетради в сумку, но все же получает ощутимый толчок локтем в бок.
— Подвинься, Грабер. Твоя жопа занимает пол прохода.
Копна высвеченных волос хлещет по щекам стоит повернуться на голос, а обладательница скверного характера и насмешливого голоса уже удаляется в свите хихикающих припевал. Ежедневный ритуал последних лет. Слегка пожав плечами, Бэт повернулась и поймала взгляд учителя. Легкая улыбка с оттенком сопереживания вынуждает снова пожать плечами, как бы говоря: подумаешь, переживем, сегодня еще легко отделалась. У каждого в классе есть такая вот Джессика-задира.
Выскользнув из пустого кабинета, Грабер торопливо двинулась по коридору. Основы выживания в школе просты: не поднимай головы, иди вдоль стены, избегай столкновений. Встретиться с кем-то взглядом — чревато проблемами, не уступить не тому человеку дорогу — чревато проблемами, случайно задеть кого-то популярного или еще хуже кого-то в футбольной и чирлидерской форме — лучше даже не представлять, чем это может обернуться.
Нехитрый код и Бэт прячется в полутьме заваленного книгами шкафчика, с улыбкой думая о подруге. Приятно было знать, что из каждого правила действительно есть исключения. Пальцы невольно касаются браслета, прячущегося под полосатым рукавом свитера. Трусливо сбежав от недовольного отца под тихое покровительство библиотеки, девчонка попала на факультатив младших классов. Глупая фенечка из детской книжки для юных рукодельниц, как результат, грела руку, увлекая в воспоминания историй о дружбе, что учительница зачитывала малышам во время занятий. Она сделала такую и для Айви, но все не решалась отдать. Резкий взрыв хохота возвращает на землю из мира грез и заставляет вздрогнуть, наугад схватив что-то с полки, школьница прижала книгу к груди, взмахом руки отправляя браслет под рукав. Нельзя показывать этим шакалам, что тебе что-то дорого. Отберут, осмеют и оставят зализывать очередные моральные, а то и физические раны.
Правила, выработанные в прямом смысле потом и кровью, необходимо соблюдать, но, замечтавшись, Бэт не успевает скользнуть в сторону и сталкивается с одноклассником.
— Прости, — испуганный голос сливается с мужским в синхронном извинении.
Намек на робкую улыбку скользит по губам, но Грабер еще настороженна. Сцена прям из кино, где парень и девушка сталкиваются в коридоре, склоняются одновременно, сталкиваясь лбами и в хохоте сплетаются не только голоса, но и сердца. Бет не садится следом, удерживает себя от опрометчивого следования глупым паттернам. Лицо у парня знакомое, но имя никак не хочет всплывать на поверхность, крутится на языке, в последний миг ускользая. Бэт хмурится, наблюдая как одноклассник сгибается, поднимая упавшую книгу. Она же его знает, он сидит позади нее на паре предметов, они даже как-то вместе делали работу. Случайное соприкосновение пальцев под гладкой суперобложкой книги вызывает в памяти бурю картинок.
Теплое майское солнце заполняло аудиторию, напекало левое ухо, отчего рука сама постоянно взлетала, поправляя непослушные волосы, прикрывая клочок нежной кожи. Школьники ведомые любопытством склонились над трупом лягушки. Где-то сбоку брезгливо визжали девчонки, отказываясь прикасаться, но необычная парочка незнакомцев, что знали друг друга годами, стояла, затаив дыхание. Не было за этим столом брезгливых вскриков и неприязни, взгляды лишь раз пересеклись и скальпель быстрым движением в уверенных пальцах вскрыл брюхо подопытной тушки. Бэт не боялась лягушек или других животных. Люди — вот кто настоящая угроза. Робость тонет в предвкушении, и две головы синхронно склоняются, практически соприкасаясь. Ей интересно, она должна знать, чтобы суметь описать, но их лица так близко, что Бэт чувствует, как кудряшки щекочут щеку, колыхаясь от дыхания партнера. Все интересное там, — почти срывается с губ, когда до нее доходит понимание, что так быть не должно. Им следует обоим всматриваться в недра вспоротого нутра, а не пялиться друг на друга. Девчонка краснеет мгновенно, хочет превратить неловкость в шутку, но молчит, поворачивая голову, и тоже смотрит в ответ, пока покашливание над плечом не намекает, что надо работать. Бэт вздрагивает, сжимается в ожидании упреков, тянется излишне резко к экспонату, случайно коснувшись пальцев, все еще сжимавших холодный металл скальпеля.
— Джереми!
Имя, наконец, всплывает, выстреливает вместо «спасибо», вновь вынуждая лицо принимать странную гримасу недовольства собой и заискивающего сожаления. Продолжай в том же духе, скоро тебя будут не просто считать идиоткой и шалавой, а чокнутой идиоткой и шалавой. Молодец, Бэт.
— Убийцу Джеффри Дамера? А кто его убил? — девчонка переспрашивает недоуменно, но понимает в середине слова, что парень видимо имел совсем другое, — А-а. Поняла. Серьезно? Девятьсот пятьдесят семь лет? Вот это да. Интересно было бы послушать его версию истории.
Заталкивая книгу в портфель, Грабер размышляла насколько нечестно по отношению к свободным писателям поступают биографы. Зачем выдумывать своих героев, когда можно просто взять и записать все с чужих слов? Зачем искать вдохновение и музу, езжай в тюрьму и бери готовый материал?
— Его биографию еще не публиковали? Осторожно!
Шутливая потасовка набрала обороты, бесцеремонно прерывая разговор. Здоровенный старшеклассник уворачивался от брошенного ранца, как Джереми ранее, но куда с меньшей грацией. Вскинув руку, чтобы оттолкнуть собеседника с пути заваливающейся туши, Бэт успела лишь коснуться груди Хартмана, после чего, подчиняясь силам инерции и гравитации, свалилась вместе с ними на пол, погребенная под двумя мужскими телами.

Айви флегматично наблюдала за развернувшейся сценой. Бет всё своё внимание обратила на странного пацана. Ни имени его, ни класса Паунсетт не знала. Вообще не помнила, видела ли его хоть раз. Может, вообще случайно забрёл? Может, из другого города, за футбольной командой приехал шпионить, чтобы выслужиться у своих. Но Бет как-то спокойно на него реагировала, неужели знала? Да, она, конечно, добрая душа, но так открыто охать и просто позволять другим себя видеть не смогла бы.  Айвс отвлеклась, когда почувствовала неприятные ощущения. Айви выкидывает локоть и попадает под живот Хопсу, решившему шутки ради распускать руки.
- Знаешь, почему ты такая злая, Паунсетт? Потому что у тебя мужика нет, - простонал он, отодвинувшись.
- У тебя зато есть, наслаждайся моментом, - отозвалась она, и Генри налился краской, но решил больше не лезть. Слишком много свидетелей вокруг, да и кажется, где-то впереди маячил учитель.
- А? - она уже забыла, что застряла в этом дурацком коридоре не по собственному желанию, но Бетс подала голос, - есть платок, а вода... мало школьных туалетов иил фонтанчика для питья?
Ерунда какая-то, и стоило из-за царапины столько паники разводить. Бет такая Бет. Паунсетт старалась улыбаться, хотя мысленно закатывала глаза. Это вот всё с паникой и стремлениями друг друга полечить - скучно! Дико, невыносимо скучно. И если бы и не без того смущённый, робкий вид Бетти, Айви жёстко прошлась по происходящему. Это выглядело наивнее, что Клуб завтраков, и её немного мутило. Поэтому, когда подруга закончила делать всё, что она пыталась там сделать с этим незнакомым пацаном, Паунсетт схватила её за локоть и потянула к себе.
- Ты-то сама не поранилась, всё окей? А это ещё что за пиздец? Если ты не хочешь лишиться свитера, придётся тебе его застирать, причём срочно, - Айви возражений не терпела, но прежде чем уйти повернулась к мальчишке и сказала, - а к медсестре всё же зайди, она там всё перевяжет, как нужно.
Но было очевидно, что Паунсетт плевать и на Джерри, и на его руку, и на всё от, что будет с ним дальше. Её даже немного кольнуло то, как Бетс обратила всё своё внимание на незнакомца. В то время, как именно Айви пыталась ей помочь и разрулить эту ситуацию. А он-то кит такой, чтобы с ним носились, как курица с яйцом? И что он вообще хорошего сделал. Ревновала? Да, она ревновала и чувствовала себя оскорблённой, надо было пойти другим коридором или сделать вид, что не услышала, не заметила. А то вечно помогай этим соплюхам, а они даже спасибо не скажут.
- Давай сюда свитер, - по-хозяйски потребовала Айви, втолкнув Бет в девчачий туалет, - что это за фрик с тобой был? Приятель?

Но как же…
Тёплая рука выскальзывает из пальцев, оставляя тонкий красный след на ладони. Грабер попыталась поймать, но Джерри уже отступает, избегает близости и контакта, оставляя с терпким чувством отвергнутого одиночества. Такой, как все. Обида лёгкой тенью ложится на девичье лицо, утопая во вновь покрасневших глазах. Она же просто хотела помочь. Хоть кому-то. Рука безвольно упала, лишившись ноши, а девочка инстинктивно отступила за спину подруги, как раз потянувшей за локоть.
Недостаточно хороша. Всегда недостаточно хороша. Даже для оказания помощи однокласснику. Даже для простых прикосновений. Быть может у неё слишком холодные руки? Кончики пальцев прошлись еле заметно по щеке, убирая выбившуюся кудряшку за ухо, лишь подтверждая давно известный факт. Она просто неприятна людям.
Чужая кровь на ладони кислотой прожигала кожу, вызывая желание смыть с себя следы присутствия чужого тела, что так поспешно и откровенно отшатнулось, стоило коснуться. Лишь осознание будущих проблем мешало вытереть брезгливо руку о штаны.
- Я цела, - дрожащий голос еле шепчет, но глаза умоляют "пожалуйста, давай уйдём отсюда. Сейчас".
Кровь на руке сливается с кровью с рукава, приковывая внимание. Зудит комаром в подсознании, отвлекая внимание от мыслей о собственной ничтожности. Девчонка тупо пялится на красное пятно, позволяя увлечь себя прочь, но все же оглядывается на углу, не может перебороть себя и не проверить цел ли Хартман.
- Да я так замочу…
Бет сопротивляется слабо, проталкивая себя сквозь плотный туман расстройства, но все же сдаётся, стягивает осторожно свитер через голову, поспешно поворачивая кран. Вода окрашиваясь в красный стекает ледяным водопадом, отрезвляя голову. Бет трёт истошно руку, пока не перестаёт чувствовать пальцы.
- Он не фрик, - девочка осекается, не начав, слишком сильна ещё обида, - одноклассник. Мы сидим рядом на многих предметах.
Кричаще красный кружевной лифчик немым укором смеётся из грязного зеркала, выделяясь вульгарно на фоне бледной кожи, не знавшей солнечных лучей. Бет дёргает нервно плечом, теребит глупую фенечку на руке. Почему-то кажется очень важным объяснить подруге, дать понять, что она не виновата. Она не хотела быть рядом с парнями, под ними. Так вышло.
- Он.. Ну.. Нормальный?
Хочется превратить все в шутку, отгородиться стеной безразличия, но Грабер не Айви, она так не умеет.
- Он не хотел. Его толкнули.
Каждое предложение звучит скорей как вопрос, нежели утверждения, придавая беседе оправдывающе-извинительный тон.
- Я не специально. Прости.
Несмело коснувшись локтя подруги, Бет виновато улыбнулась. Привычное выражение правило балом на покрасневшем лице. Шептало неловко: пожалуйста, извини, что пришлось тебя беспокоить.
- Спасибо, что помогла. Я бы без тебя не справилась.
Бет дернулась снова в порыве обнять подругу, но лишь качнулась на носках, отводя смущенный взгляд и обнимая себя руками. Вся школа уже знала о произошедшем. Перспектива возвращаться в класс в мокром свитере, терпеть смешки девчонок и издевки ребят грозовой тучей омрачала горизонт грядущего дня. Тем более следующий урок у них с Хартманом совместный.
- Может пойдём прогуляемся? У меня есть два четвертака. Купим по молочному коктейлю? Или по пончику в "Пышке"?

- Не-а, - Айви помотала головой, сохранив беспечный вид, но внутри расползалось тревожное предчувствие, - Не знаешь, чья это была земля?
Вдруг действительно кто-то из знакомых? Из-за какой-то ерунды ленту вешать бы не стали, стало быть, дело серьёзное. Оставалось только гадать. Может, завтра утром в газетах уже расскажут, что случилось. Но маленьком городке, вроде Эшбёрна подглядывать за соседями было также просто, как и прятать свои секреты на самом видном месте. Кому, как не самой Айви, об этом знать. А если в новостях ничего не будет, значит, замяли. И что тогда? Играть в мисс Марпл и лезть туда, куда тебя никто не просит? Паунсетт была любопытной, но не настолько, чтобы скакать под носом у полиции.
- Что? Мы... ну мы в лесу, - потянула Паунсетт, оглядываясь по сторонам. Да вряд ли они заблудились, хотя, как знать. Бет выглядела встревоженной, и Айви проглотила несколько едких шуточек, призванных напугать ещё сильнее. Нет, Бетти бы такие шутки не оценивал. Ещё разволновалась бы и грохнулась в обморок, и пришлось бы или мёрзнуть и ждать, пока она очухается, или тащить на себе.
- Брось, ты же не веришь во всю эту лабуду? - фыркнула Паунсетт и обернулась на перепуганную подругу. Ей ещё не хватало, чтобы Грабер саму себя довела до полуобморока. Айви любила лес и не очень верила в те страшилки, которые пугали друг друга детишки Эшбёрна. Это же надо было придумать столько всякой ерунды. С другой стороны, наверняка это всё придумали родители - чтобы их отпрыски не бродили по лесу, не терялись там (вот как они сейчас с Бет - ха-ха... что-то не очень смешно), не падали в пещеры, не оказывались в капканах. Разумно, хотя сам по себе лес страшным не был. Паунсетт любила его и любила здесь гулять. Но только, конечно, не в феврале. Они с Бетс, вроде, и шли по тропинке, но почему-то оказались совершенно не там, куда хотели.
- Нет, конечно, мы не заблудились, - отмахнулась она, - мы просто немного сделали крюк, скоро выйдем.
Ей не хотелось, чтобы Бетс устраивала истерику вместо того, чтобы идти вперёд. Эшбёрн со всех сторон окружён лесом, и они, вроде, не должны уйти совсем в глубь. Вроде. Признаться, Айви сейчас понятия не имела, в какую сторону они шли, но признаваться в этом подруге вовсе не собиралась.
- Вон смотри, там впереди что-то виднеется, - чрезмерно бодро заметила Паунсетт и двинулась в указанном направлении. В лесу что-то хрустнуло, но, оглянувшись, девчонка ничего не заметила. Может, просто лисица бегает, неважно, ничего страшного. Гораздо страшнее думать о том, куда идти. Они всегда могли двинуться на шум лесопилки и спросить дорогу. Кажется, там работал странный сосед Айви, мистер Вульф, даже если бы он пригрозил рассказать родителям о прогулах, Берту всё это было бы побоку, ну а Бет никто не знает, ей можно не бояться наказания. Но пока рисковать не хотелось и попадаться на глаза знакомым. Однако, из-за елей показался вовсе не жилой дом, и даже не действующая постройка, а какой-то покосившийся, прогнивший сарай. И Айви, с досадой укусив губу, подумала, что здесь, конечно, было бесполезно искать работающий телефон. Домишко маленький, да и пол там наверняка прогнил. Себе же дороже шнырять по гнилым доскам, надеясь, что они выдержат.
- Ну, всё равно не так уж и плохо, правда? Зато мы первый раз побывали рядом с э-э-э... чьим-то старым сараем?

- Ну-у-у, - необходимость признаться в собственных страхах перед смелой подругой страшит сильнее перспективы окончательно затеряться в коварных лесах и быть съеденной мертвецами, - Конечно, не верю. Глупости для детей.
Ложь срывается с губ так просто, что осознание этого факта выбивает из колеи. Бетти почти физически больно, ноги отступают стыдливо от Паунсетт на пол шага, пока пальцы привычно терзают рукав куртки.  Пожалуйста, прости за ложь, но не думай про меня плохо. Только не думай, что я глупая малолетка, верящая россказням взрослых. Чужих взрослых наскоро брошенных чужим детям. Собственному отцу всегда было плевать. Девчонка смеется нервно, но обрывает резко смех, будто придержал кто-то язычок надтреснутого колокольчика. Еще не темнеет, но дерн под ногами годами не видел ярких солнечных лучей, даже снег не светится белым радостным светом, а лежит серой колючей тучей. В этом сумраке девичий смех, что пятно соуса на свежевыбеленных скатертях. Бросается в глаза, просится под нож, издеваясь. Грабер вздрагивает, ожидая расплаты за излишнюю громкость, пробегает по окрестностям по заячьи скачущий взгляд.
В отличие от подруги, Бет леса не любила и гулять по ним не умела. Что хорошего может быть в давящей тишине, обволакивающей в темноте, забирающейся липкими пальцами в самое сердце, или шепоте зловещих крон вековых исполинов, недовольно бормочущих о наглости человеческих муравьев? Как можно наслаждаться этим томящее колющим под сердце ощущением того, что вокруг тебя на километры ни души?  Разве мало этого и в жизни?
Лишь однажды, после особенно сильной взбучки разгневанного отца, девчонка сбежала в лес. Босые ноги сдирались в кровь о камни и острые корешки, цепкие ветки драли остатки новой атласной ночнушки, что лишь путала бедра липкой сетью, мешая, тянула назад. Оглянуться нельзя, надо бежать, спотыкаться, терпеть хлесткие удары ветвей по лицу, только останавливаться нельзя, нельзя думать. Слезы застилали глаза, Бет хрипела, выдыхая обжигающе горячий воздух, что когтями яростной росомахи драл легкие при каждом вдохе, бежала, не глядя, в надежде убежать от одиночества, от боли, от кровоточащих ссадин на лице и горящих следов отцовских рук на бедрах. Словно лошадь, испугавшаяся стаи волков, девчонка загнала себя в чащу, потерялась бесследно и бродила часами до самого утра, пока не наткнулась в глуши на старую цыганку, сжалившуюся над беглянкой. Старуха вывела из леса, оставив за собой сонм страшных снов и подозрения в реальности. Одного раза ей хватило. Бет не любила леса.
- О, и правда, - наигранная веселость выдает с головой, Грабер даже не смотрит, куда указала подруга, впивается взглядом лишь в затылок Айви, боясь отстать хотя бы на шаг, - Может там даже кто-то живет.
Как глупо. До чего банальный сценарий: беспечные подростки теряются в лесу и выходят к заброшенному домику, где их непременно ожидает маньяк/монстр/биологический эксперимент/злые русские – нужное подчеркнуть – и – вуаля – готов очередной говененький фильм ужасов с сомнительной моралью о том, какие же тупые это подростки со своими страхами быть осмеянными, непонятыми и так далее по списку. Кинцо из тех, что показывают по три за раз во время показов в парке.
Грабер храбрилась, рассуждая в уме о том, как бы она написала сценарий подобной истории, перебирала, словно бусинки, различные варианты развития событий, примеряя по одной к покосившемуся сараю. Выскочит ли лисица, вызвав испуганный визг, переходящий в смех? Или вспыхнет фантомный пожар, унесший жизни бывших владельцев? А может сами они удостоят посетительниц своим визитом?
- Может, просто пойдем назад тем же путем?
Робкая фраза тонет в оглушительном скрипе за спиной, отвернувшейся от хибары школьницы, ударяется в спину зловещий хохот, сдувая с места. Тонкие перчатки не спасают леденеющих пальцев, февральский ли мороз, как испуганный малыш схватился за руку девчонки, проникая все глубже, расползаясь от рук по плечам, поднимая волосы дыбом, или сковывающий душу страх загонял сердце в пятки, требующих движения ног?
- Айви, пошли!
Отбежав на пару метров, Грабер молила подругу последовать за ней. Холодный яд продолжал течь по венам, сгоняя ледяные капли пота по спине, сворачиваясь ледяным змеем в желудке. Нужно бежать! Бежать, пока лед не добрался до ног, пока еще можно двигаться и есть шанс убежать от того, чтобы не пряталось в недрах старого дома. Девчонка топталась на месте, постоянно оглядываясь на спасительную тропинку, разрываясь между желанием бежать, куда глаза глядят, и держаться ближе к Айви.
- Пожалуйста, давай просто уйдем!