ДЖЕРЕМИ ХАРТМАНН ▼ JEREMY HARTMANN
Этот парень и правда очень умен, но так уж вышло, что он еще и совершенно безумен ©

[Dylan Minnette]

ГЛАВНОЕ
Возраст: 06.06.1975, 17 лет
Адрес: недалеко от здания школы
Занятость: ученик 11 класса
Беда: +

ИСТОРИЯ
Джерри родился в Эшбёрне, 6 июня 1975 года. Сейчас ему 17, он младший из четверых детей в семействе Хартманнов и искренне не понимает, зачем его родителям в сорок лет приспичило рожать четвертого сына. Он не любит их и никогда не любил, но знает, что отца и мать нельзя просто так списывать со счетов, поэтому научился говорить «спасибо» и желать доброй ночи по вечерам. Он умный и способный мальчик, и мог бы без труда стать отличником, если бы его мысли хоть иногда спускались на бренную землю.
Джерри сидит за партой на последнем ряду, ссутулившись и собравшись так, словно готовится отражать атаку. Его руки, сжатые в кулаки, лежат на раскрытой тетради, а в ложбинке между страницами лежит карандаш — Джерри знает, что это неправильно, но он ненавидит писать ручкой и всегда использует карандаш. Из-за этого ему снизили оценку за тест на прошлой неделе, из-за этого ему всегда снижали оценки, но он терпеть не может ручки: чернила ложатся на бумагу влажными разводами, и почерк кажется нечетким, и только карандаш показывает твердость руки, а у мальчишки рука действительно твёрдая. Мимо летит чья-то записка, скукоженная, скрученная в плотный комок, случайно падает на парту перед Джереми, и он буднично и безразлично сбрасывает её на пол — чужие секреты его не интересуют. Но вот Бэт Грабер, сидящая перед ним, тянет руку, и Джерри замирает, чувствуя, как плотно сжатые пальцы впиваются в ладонь. Она смотрит на учителя, а Джереми — на неё. Он всегда смотрит.
Он заметил её шесть лет назад: тихая девочка с книгой в руках, незаметная настолько, что никто не называл её по имени. Джерри было одиннадцать, и тогда он, конечно, не всё понимал, но одного взгляда на Бэт Грабер хватило, чтобы уверить себя - они чертовски похожи. Через пару лет, когда в руки Джереми впервые попала книга Фридриха Ницше, перевернув его и без того корявый мирок, мальчишка уже знал наверняка, что Бэт — его персональная точка опоры, и когда-нибудь он перевернёт для неё этот мир. И дело здесь не в любви — не в той любви, которую имеют в виду эти повернутые уроды, мечтающие сунуть свой член в каждую свободную дырку. Это кажется Джерри глупым и омерзительным, и Бэт для этого слишком хороша. Никто, кроме него, пока не знает этого, но рано или поздно Джерри покажет всем. И первым будет мистер Грабер — отвратительный человек, которого Бэт почему-то так боится и к которому так нелепо привязана. Отец — пустое слово в мире, где каждый сам по себе с рождения и до смерти, Джерри знает это наверняка, и Бэт рано или поздно тоже поймёт это. Он не знает, что именно заставляет девочку сжиматься в комок даже просто при упоминании своего родителя, но уверен, что человек, хоть раз причинивший ей вред, не достоин жить с ней в одном мире.
На самом деле, Джерри знает о ней совсем немногое. Они почти не разговаривают, и всё, что ему остаётся — наблюдать за Бэт, ловить её взгляды и читать эмоции на светлом лице. И Джереми преуспел в своих наблюдениях: он безошибочно определяет настроение Бэт, радуется вместе с ней и впадает в ярость, когда что-то её расстраивает. Иногда ему кажется, что это её ярость, просто девочка слишком хороша для этого чувства, и незримые силы транслируют ярость через него. И в этой ярости он готов на многое, пусть даже Бэт не оценит его усилий — когда-нибудь она поймет. Рано или поздно она осознает, что только он один верен ей по-настоящему, и только ему сама она может довериться.
Джерри давно уже не считает себя членом общества и частью коллектива, и даже своё многочисленное семейство воспринимает скорее как неприятную данность, с которой пока ничего не может поделать. Это «пока» утешает его бессонными ночами — он знает наверняка, что рано или поздно это протухшее, затянутое тиной болото под названием Эшбёрн всколыхнется, и он сам будет той самой волной, что разобьёт ко всем чертям давно опостылевшую действительность. Люди умирают каждый день, но этого, очевидно, недостаточно, чтобы такие, как он, и как Бэт Грабер, — если, конечно, где-то в мире ещё остались такие, — заняли, наконец, подобающее место. Джерри ненавидит своих родных: отца — за этот его непогрешимый авторитет, основанный только на том, что его член когда-то стал причиной появления Джерри на свет, мать — за то, что столько лет зачем-то терпит отца, старших братьев — за их бесконечное высокомерие. Он ненавидит школу и учителей, потому что они отнимают драгоценное время, так нужное ему для чего-то большего, ненавидит одноклассников за их убогость, но больше всего он ненавидит сучку Паунсетт — потому, что она сбивает с толку Бэт.
Когда эта дрянь появилась рядом, всё пошло кувырком. Бэт, подобно редкой орхидее, росла особняком, вдали от зловонного школьного омута и его отвратительных порождений, чтобы рано или поздно расцвести и воцариться — Джерри знал это и ждал с трепетом. Когда-нибудь он отомстил бы всем её обидчикам, — и, конечно, ещё отомстит, — но эта дрянь Паунсетт зачем-то утянула Бэт за собой в недостойный её мир, убеждая, что она — тоже часть этого мира. И теперь имя Айви песком скрипит на зубах всякий раз, когда Джерри видит её рядом с Бэт, и руки сами собою сжимаются в кулаки. Когда-нибудь он поквитается с ней. Когда-нибудь он поквитается с ними всеми.

Джереми с детства был неласковым и необщительным мальчиком, предпочитавшим обществу сверстников тихие игры с самим собой. Он был почти равнодушен к игрушкам, но много рисовал и очень любил читать. Джерри умеет быть незаметным, а если и попадается кому-то на глаза, то скорее пугает или вызывает отвращение — во всяком случае, несмотря на все его очевидные странности, никому никогда не приходило в голову вступить с ним в открытый конфликт. Все самые сильные эмоции переживает обычно внутри себя, редко демонстрируя что-то во внешний мир, мыслит довольно последовательно и рационально. Проявляет почти все признаки, характерные для клинической психопатии, но хорошо это понимает, а потому предпочитает косить под самого обыкновенного нелюдимого подростка. При всем этом имеет неплохие социальные навыки и может выглядеть вполне адекватным членом общества, если поставит себе такую задачу. Считает себя сторонником теории Нитше о Сверхчеловеке, много разумного находит в фашизме, однако считает слишком банальным разделять людей по их национальности и происхождению, великодушно полагая, что каждый при должном усердии мог бы стать частью пути к Сверхчеловеку. Обычно не сомневается в правильности своих действий, но осознает их неприятие обществом и вероятную неотвратимость ответственности, поэтому всеми силами старается держаться в тени, пока не будет уверен, что время пришло.
Джереми не любит животных, но имеет довольно богатую энтомологическую коллекцию, спокойно относится к умерщвлению живых существ, не испытывает неприязни к трупам или каким бы то ни было анатомическим подробностям. Подвержен неврозам в виде бессознательного подергивания верхней губы и редкого заикания. Много читает, в особенности реакционную философию, психологию и военную литературу, активно ведёт дневник. Из школьных предметов Джерри уважает только физику, химию и биологию, и преуспел в них гораздо больше всех своих одноклассников, особенно в части практики — в облюбованном им подвале брошенного здания, что на окраине Эшбёрна, мальчик проводит опыты с порохом и взрывчаткой, готовясь рано или поздно удивить этот город.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Гетеросексуален, но ни разу ещё не имел реального сексуального опыта; радикал и нигилист, является поклонником ницшеанства, и в особенности метафизической части этого учения, считает, что бог умер.
Как бы ни ссылался Джерри на позиции ницшеанства, главная его цель - демонстрация собственной исключительности, и самый главный страх, как следствие, отсутствие этой самой исключительности, разочарование в себе. Он искренне уверен в своём предназначении встряхнуть закостенелый мирок всех этих жалких созданий, окружающих его с рождения, и уже почти готов к главному решительному шагу. Мечтает видеть рядом с собой Бэт, как союзницу и восторженную свидетельницу собственного величия. Очень боится, что ошибся в Бэт.