МАЙКЛ ОУЭН РЕЙНС ▼ MICHAEL OWEN RAINES
combichrist – the other

[oliver jackson-cohen]

ГЛАВНОЕ
Возраст: 14 сентября 1956, 36 лет;
Адрес: особняк Рейнс-Хилл;
Занятость: полицейский; многостаночник дома и в гостинице – полку прибей, трубу замени, розы полей, доведи Джозефа до белого каления и т.д.;
Беда: +

ИСТОРИЯ

Родители — Бартоломью [x] и Кристина [64].
Сиблинги — Бенедикт [x], Джозеф [38], Эдвард [36], Розмари [33], Элизабет [32], Хизер [29].
Жена — Моника [33]
Сын — Билли [x]
Племянник — Мэттью [8].

Майкл украдкой посматривает на мать, уже несколько часов неподвижно сидящую в кресле и смотрящей в одну точку. Последняя неделя очень странная – по вполне объяснимым причинам – но еще более странно, что никто до сих пор не отвесил ему пинка за доставание Хизер.
За отсутствием внимания пропадает и интерес. В следующие два часа Майкл успевает едва не остаться без глаза, сломать куклу Лизы и получить все-таки пинка от Роз (вы знаете, как маленькие дети больно дерутся?).
Мать реагирует примерно никак – ни через пять минут, ни через два часа, ни через тридцать лет.

Наедине с Тедом он шутит, что отец, на самом деле, ушел за лотерейным билетом.
И, вероятнее всего, выиграл (в отличие от Бена, а в последствии и Джо).
Перед сном он выдвигает предложения, что еще Джозеф захочет посчитать (только не количество трусов девочек, ради всего святого) или проконтролировать. За выдумыванием нелестных прилагательных в сторону внешнего вида матери Майкл скрывает свой банальный страх оставаться с ней наедине в одной комнате.
Воспоминания об этих разговорах едва живы в его памяти – что не скажешь о нежелании лишний раз находиться с Кристиной в её спальне дольше пяти минут.

Смысл чей-то реплики с похорон про «прекратившееся почкование» доходит до него только в старшей школе. Бен – чертов везунчик, вовремя смотавший удочки из этого дома, потому что все гормональные кульбиты подростка приходятся исключительно на голову Джозефа, хотя и Теду периодически перепадает.
С Джозефом трудно договориться (читай: невозможно) – Майклу это не нравится.
Джозеф вот-вот начнет составлять расписание, когда каждый из них должен почувствовать естественный зов природы (эй, ты же там не талоны на посещение туалета рисуешь?). Майкл слушает очередной список своих обязательств, которые, как обычно, придумал Джо, покачиваясь на стуле. Последний мерзко скрипит, то и дело заставляя брата прерываться, а Майкла – довольно ухмыляться.
В голове один вопрос: ебанет или нет?

Ебануло. С огоньком и спецэффектами – и даже не от заебавшегося от их с Джо конфликтом Теда.
Держась за подбитый глаз и старательно не обращая внимание на боль от ушибов, Майкл тихо собирает вещи, стараясь не разбудить Теда посреди ночи – черкает ему сухое «прости» на клочке бумаги и уходит из дома, переполненный надеждами о великом светлом будущем за пределами Эшбёрна.
Через несколько часов Джозеф забирает его из больницы под обезболивающими и со сломанной ногой.

Конечно, Майкл не настолько безнадежен, чтобы продолжать проверять нервы старшего брата на прочность (разве что иногда). Гормоны приходят в норму, внутренний революционер уходит на покой, хотя взаимные колкости с Джо продолжаются каждый день.
Частично – привычка, частично – способ установить хоть какие-то границы от того, кто разве что не фиксирует сонные ритмы всех проживающих в доме. Впрочем, и «Джо, отъебись» тогда иногда срабатывает.

Выбирая между работой на стороне и круглосуточным нахождением дома, он, конечно, выбирает первое. Полицейский участок быстро ставит мозги на место даже в таком небольшом городе, где представителей правопорядка можно пересчитать на пальцах. Теперь Майкл законно носит форму и табельное оружие, но не уверен, что оно ему вообще тут пригодится, зато появляется лишний повод забежать в пекарню по пути домой. Конечно, его не интересует их выпечка – что не скажешь о дочери хозяина заведения.
Джо будто не замечает его хмурый взгляд, продолжая зачитывать свое благословение на их брак с Моникой (ты серьезно думаешь, что без этого я не женюсь на ней?). Майкл доверяет организационные вопросы свадьбы жене и сестрам, успевая разве что между дежурствами заехать то в соседний магазин, то в соседний город.
(Нет, Джо, ты не будешь составлять список гостей на нашу свадьбу!)
Через небольшой промежуток времени Моника сообщает, что беременна. Еще через девять месяцев рождается Билли.
Лично у Майкла все прекрасно.

В сверхъестественное он не верит, а большинство совпадений подвергает сомнению. Майкл не устает напоминать (особенно сестрам), что нужно бояться реальных людей, а не миража в темноте (тяжелый взгляд Джозефа он игнорирует, Джозеф вообще иначе смотреть на него не умеет).
Бен возвращается едва ли не так же внезапно, как уезжает, сталкиваясь с кричащим вопросом «нахуя?» в глазах родственников – вслух никто не спрашивает, а график ухода за матерью пополняется новым именем. Дома очередная суета со свадьбой Хизер, и лично Майклу это куда интереснее, чем причины возвращения старшего (в глубине души, он, вероятно, начинает догадываться, в чем именно дело).
На протяжении нескольких дней после похорон он чувствует резкую боль в области желудка, а в разговорах про обстоятельства его смерти старается не принимать участия. На самом деле, Майкл злится – Бен в очередной раз устроил всем кидалово, удивительно! – но все-таки придерживает эмоции в себе. Джозеф же, видимо, решает, что мать избрала самый оптимальный путь выживания в этом доме – и потихоньку начинает его повторять.

За утренней чашкой кофе Майкл предлагает составить брату очередной список и обязательно все проконтролировать.
За обеденной чашкой Майкл получает звонок на работу из больницы.
Вечер и следующие несколько дней они с Моникой проводят в окружении белых стен и мельтешащих туда-сюда врачей.
Они говорят, что шансы есть.
Они говорят, что все могло быть хуже.
Билли открывает глаза (им разрешают заглянуть к нему на пару минут). Билли, кажется, узнает их.
И Билли вроде даже улыбается.
Через несколько часов сердце Билли останавливается.
Резкая боль в желудке на этот раз отступает, когда судья выносит обвинительный приговор ублюдку, севшего пьяным за руль – за час до этого прокурор ободряюще хлопает Майкла по спине. Рабочая солидарность в очередной раз сыграла ему на руку.

В доме теперь царит негласный запрет об упоминании их сына всуе. Моника посвящает большую часть дня розам и саду, Майкл не препятствует – закапывается в работе и в делах гостиницы. Через год изредка начинает возникать ощущение, что никакого Билли не было.
Еще через два ему кажется, что время все-таки смогло немного затянуть раны.
– Эй, Джо, чтобы доказать мне, что ты не педик, необязательно было жениться.

Лицо с полученной в обед ориентировки кажется ему смутно знакомым – взгляд то и дело смещается с отчета на висящий на доске портрет. Пока коллеги перешучиваются, что даже отбитый психопат не решит прятаться в Эшбёрне, Майкл на всякий случай звонит домой и интересуется обстановкой.
Моника бодрым голосом убеждает, что все в полном порядке.
Уже ночью она подделывает записи о выселении их нового постояльца, пока Майкл прячет тело (да, парень, я тоже пытался покинуть этот город) и убеждает себя, что поднимать шум из-за пропажи преступника никто не будет.
Он оказывается прав. Кажется, никто ни о чем не подозревает ни на следующий день, ни через неделю – ни через полгода.

Мэтта, утверждающего, что это дядя помог отвязать ему лодку, он слушает вполуха – смотрит на опухшее от воды тело девочки и чувствует подкатывающую тошноту вместе с очередным приступом боли в желудке. Фразы в духе «да Тед сам порой не может свой сраный узел развязать» застревают в горле вместе с завтраком, пока в паре метров от него воет убитый горем отец.
Уже дома Майкл пытается в очередной раз добиться правды от племянника, периодически прося вывести Хизер из комнаты, а лучше вообще оставить их с мальчиком наедине.
Когда Мэтт опять упоминает дядю, он вскидывает взгляд на Теда и Джозефа. Когда Мэтт упоминает Бена, Майкл морщится от знакомой резанувшей боли.

И едва слышит за спиной тихое:
– Папа?

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Все еще испытывает иррациональный страх перед тем, что осталось от матери. Вот-вот столкнется с их семейной особенностью по мужской линии – смерть дочери Роудсов вызвала свою череду вьетнамских флэшбеков, которые Майкл все эти годы почти успешно держал под замком.
Билли погиб пять лет назад в возрасте шести лет, завести еще детей у них с Моникой пока не получается.
Боли в желудке являются ответной реакцией организма Майкла на сильный стресс. Стандартные осмотры показывают, что серьезных причин для беспокойства нет.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Третье лицо, частота постов зависит от нагруженности в реале, но обычно пост раз в три дня.